Юный Натуралист 1977-06, страница 16

Рис. В. Есаулова

понимая, предлагает ли приятель ему спасенье или настоящую сделку. Воображение рисовало ему закоренелого базарника, дядю Жорика, всегда полусонного от жары, от груза лет, и временами с души Цезаря словно бы спадало бремя, а временами он чувствовал еще большую тяжесть на душе. Такой простой выход из положения, такой маленький обман, и даже не обман, а просто изворотливость... И когда он представил, как эту, почти зримую, лелеемую мечтой жемчужинку он будет преподносить потом Стасе, его всего перевертывало от сознания чего-то кощунственного, неправедного...

Но Олег почти насильно, за руку увлекал его на базар, потом мимо торговых лавок, заваленных помидорами, абрикосами, желтыми дисками домашнего сыра, пучками травы для приправы, мимо хранителей всей этой снеди, спокойно дожидавшихся покупателей и вдруг с невероятным азартом обрушивавших на них красноречие южан.

— Дядя Жорик, вы помните, о чем я просил? — вкрадчиво произнес Олег, едва оказались они подле старика. — Мне всего одну...

Старик кивнул головой, отчего поля панамы затрепетали, как под ветром, выдвинул из-под ног другую, черную сумку, порылся в ней, побренчал какими-то камешками, которые под его рукой по-голубиному засверкали, и достал металлическую коробочку из-под леденцов, открывшуюся внезапно и явившую в лоне своем горку невзрачных, изъеденных чернью зернышек.

Да разве это жемчуг? Какой истертый, траченный временем, тусклый, гниловатый на вид, фальшивый, безобразный, поддельный, столетний, никудышный!

— Сколько за одну? — неуверенно спросил Олег.

Дядя Жорик показал бурый, напоминающий корнеплод палец.

— Рупь?—обрадовался Олег и тут же сунул дяде Жорику маленькую бумажку.

— Да идем же! — с возмущением потянул его было Цезарь, уже ненавидевший себя за это нелепое согласие идти покупать жемчужину, уже мысленно обличавший себя в предательстве, в обмане. Да ведь он похвастал добыть для Стаей редкое зернышко со дна морского, добыть по-честному!

И все же на ладони у Олега уже покоилось приобретенное зернышко, видом своим напоминавшее известковую кроху. Хочешь— принимай ее за жемчужину...

— Постой, Олег! — настойчиво и рассерженно обронил Цезарь. — Ты сейчас же выкинешь эту заваль! Или выкинешь, или проглотишь. Чтоб глаза мои не видели этой завали!

— Ты что, Цезик, чокнулся? — все еще любуясь приобретением, все еще довольный удачной покупкой, ясно взглянул на него приятель. — А Стася? Она же уезжает скоро.

— Ну и пусть! — сказал он, подхватил с ладони приятеля известковое зернышко и тут же отправил себе в рот.

С минуту они враждебно смотрели один на другого, потом Цезарь повелел:

— За мной не ходи, — и пустился прочь с базара.

И когда он бежал к морю- и представлял ожидающую его на берегу Стасю, то был необычайно доволен своим поступком.

А как только приблизился к морю и к ней, ожидавшей его Стасе, то несколько пожалел о том, что проглотил дешевое зернышко. Теперь опять ожидают его погружения под воду, изнуряющие поиски, поиски!

— А я жду, жду, — встретила она ласковым голосом. — Жду и не могу есть одна. Садись, Цэзар, ешь. Ты же совсем заморенный!

— Никакой я не заморенный, — зло отвечал он. •— Я тренируюсь. Разве не видишь, что я тренируюсь? Я должен победить. Ты еще посмотришь!