Юный Натуралист 1977-06, страница 14

Будь проклят тот день, когда он познакомился с этой рыженькой Стасей! Потому что с тех пор, как он увидел рыженькую усмешливую девчонку, приехавшую в их причерноморский городок, с ним что-то стряслось, он все дни пропадал с аквалангом у скалистого побережья, пырял и нырял под воду, стал худой и плоский, как копченая ставрида. Нельзя, нельзя переутомляться накануне соревнований по подводному ориентированию! А он все пропадал у скал, у побережья, нырял и нырял, собирал под водою безнадежные раковины, искал ту самую жемчужинку, которую пообещал подарить заезжей девчонке.

Будь благословен тот день, когда он познакомился с этой светленькой, всегда лучащейся улыбкою Стасей! Потому что с тех пор что-то с ним произошло необыкновенное, он стал часами пропадать под водой, он сам удивлялся, откуда берутся силы, и он был уверен, что сил этих у него хватит надолго, он не допустит, чтобы кто-то лучше него прошел подводную дистанцию. Ста-ся еще увидит его триумф! И Стася еще увидит на своей нежной ладошке тусклое зерно жемчужины.

День, солнечный приморский день, уже начинался веселыми кличами курортников, отправлявшихся на пляж.

Слыша за спиной материнские зовы и причитания, он юркнул в калитку, податливую, укрепленную на оси, поправил съезжавший с узких плеч акваланг и помчался к морю.

Своих ребят, своего лучшего дружка Олега, своего тренера Зураба Шалвовича он увидел на привычном месте, у неприступных для горожан скал, но с радостью, над

давшей ему прыти, с каким-то удивительным толчком радости, пронзавшей его всего, тощего, черного, костлявого, заметил он неподалеку и Стасю, беленькую и в белом купальнике, которая сидела на камне, смотрела в море, а потом и на него, на Цезаря, посмотрела.

И он понял, что она вот так, в стороне, дожидается его, взмахнул ей рукой, уловил ответный жест ее нежной, лишь слегка загорелой кисти.

— Привет, ребята! — с воплем появился он на виду; перед своими ребятами, перед Олегом, перед Зурабом Шалвовичем.

— Привет, привет, — мрачно отвечал Зу-раб Шалвович, такой же стройный, гибкий в движениях, как мальчик, с мальчишески остриженными, вершковыми кудряшками волос и с обязательными для грузина усиками. — Только делай поворот — и дуй домой. Отстраняю от тренировок.

— Да вы что, Зураб Шалвович? — потрясение прошептал 'Цезарь, бросая незаметный взгляд в сторону сидевшей неподалеку Стаей. — За что, Зураб Шалвович?

— За что, за что! Нарушаешь дисциплину, понимаешь! Соревнования в воскресенье, а ты нарушаешь! Из моря не вылезаешь! А потом сдохнешь на соревнованиях! Я запрещаю такое! Мне не нужны такие!

И тогда все то, что томило Цезаря все эти жаркие дни, вдруг прорвалось в нем, и он с угрозой бросил тренеру:

— Хорошо, я уйду, Зураб Шалвович. Уйду и больше не приду. И вы останетесь без лучшего аквалангиста. И вам потом отчитываться в комитете физкультуры, Зураб Шалвович.