Юный Натуралист 1978-03, страница 54
52 кандрович Головин надумал с ним расправиться. Сому хорошо, оттого что солнышко, что люди кругом, дотрагиваются, гладят, о чем-то говорят и вроде бы зла ему не желают. _ Эх, была не была! — сказал Исай Никандрович, подвел руку под сомовью шею, если можно назвать шеей то место, где усатая голова переходила в туловище, обхватил, как обнял, и мягко и сильно повлек рыбину в лодку. На удивление Алеши, сом пошел легко, и лесному объездчику почти удалось перевалить его в лодку. В последний момент сом открыл широкую, розовую, унизанную зубами пасть, и Алеше стало страшно. До чего же вместительна эта пасть — врагу не пожелаешь побывать в ней! А до этого и пасти-то никакой не было. Пряталась она где-то под усами. — Э!.. Ээ!.. Эээ!.. — перепугался Исай Никандрович и выпустил сома. Тот окатил людей брызгами и погрузился в воду. Но тут же всплыл и принялся задумчиво перебирать плавниками, словно между ним и человеком ничего такого не было. — Бес, а? — помотал головой Исай Никандрович, стряхивая брызги. — Как он пасть разинул, так у меня руки отнялись. Считай, Алексей, что он мой был. Наполовину у меня в лодке. Тяжелый, конечно. Однако не в том дело, что тяжелый. А в том, что зубов много. Бес, а? Как ты думаешь, Алексей, дело это или нет? Он снял с себя стеганку, выжал мокрый рукав, вынул из уключины весло... Сом как ни в чем не бывало стоял в воде между двух лодок и слабо шевелил усами. То ли он задремывал, то ли ему нравилась возня вокруг него, и недавнюю попытку затащить его в лодку он посчитал игрой. Алеша зажмурился. Сквозь ресницы, повитые красным солнцем, он увидел, как Исай Никандрович привстал в лодке, прицелился, обеими руками завел весло за себя и, как дубину, обрушил его на сома. Но лесной объездчик промахнулся. Весло угодило в воду перед самым носом сома. Исай Никандрович едва не опрокинулся в залив, выронил весло, успел схватиться за борт лодки. А сом постоял на месте и вдруг развернулся в могучем плеске, так что лодки развело в разные стороны, и затонул. Исай Никандрович выловил весло, подождал, не всплывет ли сом, через голову стянул рубаху и, выжимая ее, пожаловался: — Беда ведь, Алексей, а? По усам даже не попал. Подождем, может, он опять покажется. Алеша набрался храбрости и громко сказал: — Не покажется он! — Это почему же? — насторожился Исай Никандрович. — Должен. — Обиделся он... — Обиделся, — ворчал Исай Никандрович, натягивая мокрую рубаху. — Обидно ему. А мне, человеку, не обидно мокрому сидеть? Сому обидно, а мне необидно. Да мне, может быть, в тысячу раз обиднее! ...Золотым дымом дымились вербы. На мели плавилась некрупная рыба. Над водой затевался пар. И согласно кричали лягушки. С. Романовский Ч ,Т |
