Юный Натуралист 1978-06, страница 26

23

лый месяц плотно сидели на гнездах, согревая будущих гоголят. На тридцатый день появились первые пуховички. Понаблюдали мы за ними и поняли, что кряковым уткам с гоголиными птенцами-сорванцами не справиться. Гоголята просто не признали своих приемных мамаш. То ли голос у них оказался не тот, и позывные «кря... кря... кря...» никак не действовали на гоголят, то ли еще по каким-то неведомым нам причинам, но птенцы обнаружили подвох. Одним словом, с первых же дней после вылупления из яиц они вышли из повиновения крякуш и разбрелись по прудам зоопарка. Защищать гоголят было некому, и каждый день мы недосчитывались кого-нибудь из них. Врагов у пушистых комочков оказалось много: вороны, бродячие кошки, пеликаны. Да и другие утки с выводками не принимали гоголят и подчас жестоко с ними расправлялись.

Но мы надежды не теряли и упорно из года в год повторяли эксперимент. Нужно было добиться, чтобы утята-гоголята выросли, осенью поднялись на крыло и улетели на зимовку в те края, где столетиями зимовали их предки и зимуют сородичи.

А главное, чтобы по весне следующего года они вернулись к нам на пруды зоопарка, признав их за свой родной дом, а потом и загнездились бы. Наконец такой день настал. Несколько гоголят выжили. Они перелиняли, стали подниматься в воз

дух, облетев территорию зоопарка, вновь садились на пруды. И однажды с наступлением первых морозцев исчезли.

В томительном ожидании прошла зима. В конце марта потеплело, на прудах образовались озерки от талого снега, и вдруг поутру на один из таких озерков села тройка гоголей. Две самочки и один самец пожаловали к нам в гости. Вскоре образовалась пара. А летом мы с радостью наблюдали большой выводок теперь уже не бродячих одиночек, а стайку пуховичков с гоголихой, которая следила за утятами, оберегала и защищала их.

А сам гоголь? По природным законам он не оставлял своей подруги во время устройства гнезда, кладки яиц и первой половины насиживания, а потом, не дожидаясь появления птенцов, сорвался с водной глади пруда, разрезая воздух своими крыльями, прозвенел, просвистел, набрал высоту и стремительно скрылся. Гоголь улетел на линьку. Далеко. Московские гоголи селезни улетают на побережье Белого моря. К своим подрутам после смены наряда они уже не возвращаются, а, когда придет время, летят прямо на зимовку.

К осени наш первый выводок сохранился почти полностью, и подросшие птенцы вместе с гоголихой улетели. Весной они вернулись. Прилетело их немало, но возвратились только дамы, ни одного кавалера за ними не последовало. Так гоголихи и прожили у нас все лето вдовушками.