Юный Натуралист 1978-07, страница 44

42

Кто не собирал в детстве цветные камушки, раковины или коллекции насекомых? Кто не любовался переливами крыльев бабочек или цветочных лепестков? Причудливый плод водяного ореха — чилима, колючий плод каштана, различные формы орехов и хвойных шишек, панцири крабов, перья птиц, все многообразие расцветок и форм цветов и листьев невольно привлекают взгляд человека.

Очарование этих естественных, хотя порой и фантастических форм, острее всего чувствовали художники. Рисование рыб, плодов и цветов давно уже выделилось в самостоятельный жанр, получивший название натюрморта. Название не очень точное, потому что оно значит в переводе «неживая природа», а этого никак не скажешь, к примеру, о цветах. Кроме того, хорошего натюрморта никогда не получится, если чуть-чуть не верить в то, что даже заведомо неодушевленные вещи на самом деле немного живые. Без фантазии нет искусства, и потом — вещи живут рядом с человеком, он ими часто пользуется, поэтому на них отпечатываются его привычки, характер, какие-то черты личности, как бы часть человека переходит на них, сообщая им странную и особую «тихую жизнь». Эта

жизнь незаметна сразу, чтобы ее почувствовать, надо быть очень внимательным. Попробуйте, и, может быть, спокойная наблюдательность поможет вам проникнуть в скрытую жизнь вещей. Способность видеть красоту привычных вещей встречается не так уж часто. О человеке, наделенном ею в очень большой мере, мне и хочется рассказать.

Жил-был в Москве художник по имени Дмитрий Исидорович Митрохин. Был он стар. Надолго пережил своих сверстников, здоровьем похвастать тоже не мог. За долгую жизнь он оформил немало детских и взрослых книг, и имя его прочно вошло в историю советского книжного искусства. Однако многим людям было невдомек, что классик советской иллюстрации еще жив. А он не только жил, но он еще вступил в свой последний и, что самое удивительное, в самый яркий и интересный период творчества.

Родившись у берегов южного моря, он очень любил природу юга. Прожив большую часть жизни в Ленинграде, он любил и понимал природу Севера. Старость и болезни отняли у него возможность видеть все это. Запертый дома недугами, он видел только окно и кусочек улицы, четыре стены своей комнаты и кое-что из мебели, комнатные растения и те цветы и фрукты, которые приносили ему друзья. Это было немного для человека, прожившего долгую и сложную жизнь. Из этого немногого, кажется из пустяков, Митрохин и создал постепенно свой солнечный мир.

Небольшие, в открытку величиной, рисунки проникнуты таким ощущением жизни, что кажутся теплыми на ощупь, под