Юный Натуралист 1979-04, страница 36

УГРЮМЫЙ ВЕПРЬ

Как-то ясным зимним днем в горах Сихотэ-Алиня я издали заметил огромного секача, пасшегося в редком дубняке на желудях. Ветерок тянул в мою сторону, и я начал подходить к зверю. Тихо, осторожно, помня о том, что у него очень тонкие обоняние и слух, а вот глаза подслеповатые.

До кабана оставалось около ста метров, в бинокль я мог рассмотреть его, будто он стоял рядом. Это был настоящий богатырь. Я видел мрачную и суровую морду кабана и думал, что вряд ли он кого боится.

Вдруг на этого угрюмого вепря выскочила с лаем большая собака, за ней вторая, тгетья. И началась борьба. Секач и не думал бежать. Вздыбив шерсть на за

гривке, прижался к толстому дереву, оберегая «тылы», весь собрался в груду железных мускулов и следил за врагами.

Я знал, что вот-вот должен подбежать охотник, закричал и стал открыто подходить к секачу. Он угрожающе посмотрел на меня и повернул в сторону. Спокойно, с чувством собственного достоинства.

Мы хорошо знаем нашу домашнюю свинью, эту вечно хрюкающую хавронью, жирную, малоподвижную, в редкой жесткой щетине. У нее главная забота — есть, есть и есть. С утра до вечера. И трудно представить, что это одомашненный дикий кабан, образ жизни и повадки которого совсем иные. Даже внешним видом он тот, да не тот.