Юный Натуралист 1980-03, страница 14

12

чувствительными нервными окончаниями. Так животное узнает о силе, характере и направлении раздражения. Наличие виб-риссного локатора увеличивает шансы зверька выжить в сложных ситуациях, не раз спасает его в критические моменты, когда выигранное мгновение — вопрос жизни и смерти.

Конечно, осязание, или тактильное чувство, не привилегия млекопитающих, но до последнего времени никому не приходило в голову, что и в жизни птиц оно играет весьма существенную роль. Еще в прошлом веке орнитологи заметили, что между обычными контурными перьями у кур, голубей и других птиц торчат какие-то ворсинки. Обычно они прикрыты пером или

пухом, но у бакланов, буревестников и некоторых других птиц они хорошо заметны. Когда хозяйка опаливает ощипанную курицу, ее основная цель — удалить эти надоедливые «волоски». Таких нитевидных перьев у птиц очень много. В их распределении по телу есть определенная закономерность. Они концентрируются там, где оперение испытывает максимальную нагрузку: у водоплавающих птиц и нырковых уток, гусей, гагар — на бедрах, у быстролетающих — голубей, соколов — в основании крыла, у парящих — орлов, чаек — на концах крыльев.

Сотни километров пролетает над жаркой пустыней небольшая, похожая одновременно на голубя и куропатку птица — рябок, чтобы принести птенцам немного воды. Думали, что рябки пьют воду и приносят ее в зобу, но оказалось, что это не так. Прилетев на водоем, птица начинает плескаться на мелководье, делая те же движения, которые мы привыкли видеть у кур или воробьев, купающихся в песке. При этом бо

родки перьев на груди птицы, до сих пор скрученные спиралью, намокают и прижимаются к телу. Благодаря их особой структуре и молекулярным перестройкам кератина, из которого они состоят, вода плотно «прилипает» к ним и долго не скатывается. Между этими удерживающими воду перышками торчит множество уже знакомых нам ворсинок.

В дельтах больших рек — Кубани, Днепра, Волги гнездятся сотни тысяч колониальных птиц — цапель, чаек, бакланов. Они селятся большими колониями, а летать за кормом приходится далеко, порой за несколько десятков километров. Из всех обитателей колоний только бакланы совмещают великолепную способность к нырянию с прекрасными летными качествами. За это им приходится расплачиваться дорогой ценой. Когда баклан ныряет, а значит, резко повышает свой удельный вес, то намокает, ведь у него нет жировой смазки на перьях, как у других ныряющих птиц. Вот чем объясняется характерная поза баклана, когда он сидит на дереве или коряге с распростертыми крыльями. Так он сушит перо. И пока оно не высохнет, птица не трогается с места, иначе она рискует погибнуть от переохлаждения. Не с этой ли особенностью связано обилие нитевидных перьев ■ бакланьей одежде!

Кое-что о назначении нитевидного пера говорит его строение. Крупные перья сами по себе не обладают чувствительностью, зато в сумках нитевидных перьев найдено несколько типов чувствительных нервных окончаний от очень простых до очень сложных.

Физиологам удалось зарегистрировать в чувствительных нервных волокнах, подходящих к каждому нитевидному перышку, сигналы, несущие информацию об изменении положения контурного пера или других отклонениях. Это и «раскручивание» намокшего оперения на груди рябка, то есть готовность перьев к транспортировке воды, и, наоборот, высыхание намокшего оперения на теле баклана, открывающее для птицы возможность благополучно возвратиться к гнезду.

Кроме того, в полете птица всегда сталкивается с воздушным потоком определенной силы и направления: это вертикальные токи, которые так любят птицы, склонные к парению, господствующие ветры или просто сопротивление воздушной среды. В дальних странствиях птицы привыкают пользоваться этими потоками, бороться с ними и даже использовать их как ориентир. Получать представление о величине и направлении потоков помогают нитевидные перья — рецепторы оперения, реагирующие на конкретные параметры воздушной струи.