Юный Натуралист 1980-12, страница 42

на дереве животное. Помнишь, во время пожара, рискуя жизнью, Архип снял с крыши котенка?

— Какой Архип?

— У Пушкина в «Дубровском».

— А-а...

— Перевелись Архипы,— скорбно вздохнула жена. Этот вздох я отнес уже на свой счет и пошел в прихожую одеваться.

— Ты куда?

— За котенком. Полезу на дерево.

— Но это же опасно!

— А что делать? Мы и так опаздываем в гости. Пойду сниму!

Я оделся и вышел во двор. Сиамка совсем осип, подавая с высоты сигналы бедствия. Сидел он на тонкой ветке не шевелясь и на все мои призывы прыгать отвечал лишь жалобным мяуканьем. Снег был глубокий, и если бы он сорвался с дерева, то наверняка без вреда.

Я запустил в него снежок, надеясь сбить с ветки, но это было непросто на большой высоте.

Собралась толпа зевак, судили-рядили, кто-то предложил вызвать пожарную команду. Подошел юноша в спортивной форме и, как бы примериваясь, снизу вверх оглядел дерево. Мы и ахнуть не успели, как Сиамка был уже у него за пазухой. Спустившись, юноша оторвал котенка от куртки, в которую тот вцепился всеми когтями, и бросил мне на руки.

— Как ловко он его снял! — восхищалась жена, наблюдавшая за нами в окно. — Вот это настоящий Архип! Ты хоть поблагодарил юношу?

Она ходила по комнате, прижимая к груди озябшего Сиамку и тетеша его как ребенка. В гости, конечно, мы не поехали, было уже поздно. После стольких треволнений котенок стал нам дорог. Я смирился с новым жильцом и, помня о мстительности сиамских котов, многое прощал ему.

Я чувствовал себя на одних с ним правах, а иной раз готов был признать его приоритет в доме. С каждым, наверное, бывало: невзначай услышишь вдруг знакомый голос — оклик по имени или просто какое-нибудь слово, хотя вокруг ни души. Так и мне теперь слышалось «мяу!» Сиамки. Я тревожно оглядывался и, не находя котенка, шел в соседнюю комнату. Сиамка мирно спал в кресле, свернувшись калачом и прикрыв лапой морду. Вздох облегчения вырывался из моей груди, на цыпочках я возвращался к письменному столу и часа на два мог спокойно отдаться работе. Но, увы, далеко не всегда. Чаще всего Сиамка взбирался ко мне на шею, поудобнее устраивался, мурлыкал, а я писал, боясь шевельнуться и нарушить его покой. Уж лучше пусть сидит на шее, чем угорело носится по комнатам.

ВОИНСТВЕННАЯ СИНИЦА

Проснулся я от настойчивого стука в стену. Потом слышу — тенькает под окном синица. Ага, заявилась, желтогрудая!

Н. ПЛЕВАКО