Юный Натуралист 1981-05, страница 13

18

Hi/ '№^;

ТРОФЕИ ДАЛЬНИХ ДОРОГ

Разве девушки не воевали, не совершали подвигов? Разве мало было солдат, лишь вчера остригших косички? Разве не выносили из боя раненых бойцов хрупкие девушки с крепкими руками?

И Таня Королькова, готовясь к походу по следам Тульского рабочего полка, пыталась вообразить большак или шоссе, повитые дымом горящих танков и грозящие приглушенным за далью сверчковым стрекотанием пулеметов, но почему-то виделись ей дальние дороги тихими, нынешними, и никакого военного лома вдоль дорог, а только канавы, бегущие обочь дорог и заросшие такой густой и шелковистой травой, что казались зелеными ручьями.

Потом она поймет, что только в дороге, наглотавшись пыли и страдая от жажды, можно хоть немножко осознать, насколько нелегка солдатская ноша, и понять, что кажется лишней тяжестью даже пустой, ржавый, с давно выветрившейся смертью патрон. Только в дороге, только с этими ржавыми добычами былых военных дорог, с этими продырявленными касками да источенными временем патронами в руках и поймешь, отчего лишь здесь, в русских полях, можно реальнее нарисовать картину войны.

А пока она лишь готовилась к дороге, и путешествие вставало беснующейся за колесами грузовиков пылью, матовыми стволами берез с горизонтальным чернением на вощеной бересте, такими неширокими, такими малыми речками, что нависающие с обоих берегов лоз

няки, сливающиеся над их течением в зеленые акведуки, делят эти речушки на цепь озерец, на водные вкрапления. И все это — деревья, округлые кустарники и речки, разделенные зеленым пунктиром лозняков,— звало из города и обещало взгляду бесконечные подарки.

Еще ходила Таня по городу, а уже смотрела на все как бы оттуда, из дали летнего маршрута. Да, думала она, а ведь именно за эти старинные деревянные домики Тулы и сражались бойцы рабочего полка под Тулой. Таня даже нарочито выбрала в один из дней накануне похода такой трамвай, чтобы ехать по улице Марата, где особенно много двухэтажных бревенчатых домиков, стоящих с грибной густотой, и мысленно твердила себе, что эти домики, среди которых неожиданно вставали одиночные современные великаны в дюжину этажей, наверняка еще и тогда, во времена обороны Тулы, осенью 1941 года, были такими же скособоченными, с уходящими в землю окошками, с выпирающими кое-где бревенчатыми волдырями. И почему-то эти домики с крышами набекрень, эти забавные домики, помнившие многое, были ей особенно милы теперь, перед походом.

Первый поход! Первый не потому, что лето открывает первую страницу путешествий, а потому, что он как бы определяет первый этап боевого пути Тульского рабочего полка. Полк, а сначала истребительный рабочий батальон, защитив Тулу в самые трагические дни войны, влился затем в регулярные части и прошел от Тулы до Восточной Пруссии. И первый этап

19

ратного пути полка красные следопыты ограничили 120 километрами: Тула — Калуга — Юхнов.

Там, в Туле, казался легкой прогулкой поход по заданному маршруту. А как только остался позади исхоженный город, то первые же километры пути поставили красных следопытов 25-й средней школы перед задачей: проверять маршрут, корректировать карту. Да ведь и было это одним из заданий, порученных следопытам советом тульских ветеранов войны: уточнить маршрут полка. А война не предлагала бойцам прямых дорог, и уже вскоре поняла Таня, что не раз придется переспрашивать у жителей сел, у старожилов, помнивших 1941 год, какую из деревень освобождали бойцы сначала и куда потом вела их военная судьба.

Когда Таня оборачивалась и видела своих одноклассников, растянувшихся цепочкой, видела учителей Любовь Владимировну Сухий и Тамару Ивановну Семочкину, то поражалась тому необыкновенному, приподнятому настроению, которое определенно владело каждым путником и которое, помнится, появлялось у всех на тех сборах, когда в гостях у ребят появлялись старые бойцы, ветераны полка. И Таня подумала, что теперь нет с ними, красными следопытами, ветеранов, а все равно чудится, будто это они, старые воины, ведут их пройденными в иные времена дорогами. И это было правдой: они поручили им военный маршрут, а сами в Туле, как в штабе, ждут донесений. Таня понимала, что теперь ветераны не только повторяют мысленно путь сорокалетней давности, а видят все прежнее так ярко, чуть ли не наяву: как осенью 1941 года, когда фашисты рвались к Москве.

Да, как будто были с ними в пути старые бойцы, а по дороге прибывало пополнение: тульских бойцов помнили старожилы, тульским бойцам помогали сражаться. Уже в первой же деревне Большие Козлы красные сле-

•допыты остановились в той хате, где располагался госпиталь, и женщина, которая когда-то радела бойцам, согревала раненых не только теплом русской печи, но и теплом русского сердца, теперь смотрела на них, путников, следопытов, с тем же родством во взгляде, с каким смотрела прежде на раненых. И пока она так смотрела на них, припоминая, может быть, кого-нибудь из тех, ныне седых людей, кто ждал донесений детского войска в тульском штабе ветеранов, ребята быстро взялись за дело: пила запела песнь погибающего дерева, из-под пилы заструился желтый древесный снежок, скипидарный запах колотых дров потек со двора в хату, напоминая о грядущем, зимнем тепле русской печи. Хозяйка некогда согревала теплом печного огня солдат — а ныне красные следопыты, эти маленькие послы старых солдат, позаботились о том, чтобы русская печь дарила зимний зной и в будущие морозы. И когда потом ребята, поплевав на свежие мозоли на руках, отправились дальше, Таня оглянулась на хату и поймала привет взмахивающей женской руки, которая, как показалось Тане, и на расстоянии посылала незримый снопик человеческого тепла, лучиком припекая сзади волосы...

А на околице деревни Тинино уже другая женщина, приставив серпиком ладонь ко лбу, все всматривалась в приближающихся путников, лицо ее становилось добрее и ласковее, как это бывает с людьми, узнающими своих, близких, и вот наконец эта женщина странно воскликнула:

— А, тульские рабочие!

Таня Королькова недоуменно переглянулась с ребятами — с Толей Сенькиным, с Юрой Барановым, не понимая, почему эта женщина приняла их, тульских школьников, за тульских рабочих. А выяснилось все позднее, но в этой же деревне Тинино, когда пожилые жители рассказывали уже у вечернего костра о том, как сражались туляки здесь за эту деревню,