Юный Натуралист 1982-05, страница 33

43

ДОБРЫЕ ВЕСТИ

Наш дом находился на самом краю поселка. Отсюда и до речки рукой подать, и до ореховой рощи. Летом хочешь купайся, а то орехи собирай. Все тебе удовольствия.

Весело жилось нам, мальчишкам!

Как-то весной мы с папой ремонтировали дверь. Дверь получилась как новая. Гладко оструганные доски весело поблескивали на солнце, пахли сосновой смолой.

— Вот теперь порядок! — улыбнулся папа, оглядев работу. А потом, как бы спохватившись добавил: — А что ж мы не подновили почтовый ящик?

Я уже учился в пятом классе и основами столярного ремесла вполне владел. Поэтому уверенно сказал:

— Давай-ка я сам!

Ящик я сделал заново, и, как мне показалось, получился он вполне приличным. Только щель, куда должны опускаться письма и газеты, вышла немного великоватой.

Но папа работу одобрил.

— Ничего, ничего,—похвалил он.— Ящик отличный. Жди добрых вестей!

Прошло несколько дней, и я по обыкновению, возвращаясь из школы, заглянул в почтовый ящик.

И вдруг оттуда (я даже сначала испугался, отпрянул) выпорхнула маленькая птичка с желтой грудкой. И с беспокойным звонким не то криком, не то пением — ти-тю, ти-тю, ти-тю! — села на ветку невысокого вяза.

Вот так гостья! Вот так весточка!

Но что она делала там в ящике? Я заглянул в щель и... увидел на дне гнездышко из перьев, соломинок, шерсти. Весенние солнечные лучи падали прямо на щель, и в гнезде обозначилось шесть белых яиц, испещренных коричневыми пятнышками.

О неожиданной и необычной почте я немедля побежал рассказать родителям.

— Вот видишь, я же тебе говорил, жди добрых вестей,— улыбнулся папа, выслушав внимательно рассказ.— Мое предсказание сбылось.

— Но что же делать с птичками? — разохалась мама.

— А ничего,— сказал папа.— Пускай спокойно живут, выводят потомство!..

Вечером он предупредил почтальона тетю Веру, чтобы та не бросала в ящик письма и газеты. Мне же папа наказал:

— А ты, Костя, смотри в оба, чтобы ребята ненароком не напугали синичек, да как бы кошка не залезла к ним!

Вскоре весть о том, что в нашем почтовом ящике обосновалась семья синиц, разнеслась по всему поселку. Некоторые говорили об этом с удивлением, другие — с улыбкой. Только никто эту весть не воспринял равнодушно.

А я после школы стал внимательно следить

за птичками и их потомством, чтобы кто-нибудь не обидел. Но, к счастью, таких не было.

И через неделю-полторы в почтовом гнезде (так мы называли его в шутку) вывелось шесть маленьких птенчиков. То-то было радости в доме! А особенно мне и приятелям, которые добровольно помогали охранять пернатых.

Примерно через три недели подросшие птенцы впервые вылетели из гнезда. Это был памятный день. Они, словно горох, рассыпались по саду — кто сел на деревья, кто на траву. До самого вечера было слышно беспокойное теньканье родителей, докармливавших непослушное семейство.

— Вот что,— как-то сказал папа.— Пора расчистить почтовый ящик! Пусть он служит своему прямому назначению. А нам пора смастерить синичник и повесить во-он на ту яблоню.

Домик для птиц мы сделали в тот же день.

— Доброе дело всегда отплачивается добром,— улыбнулся папа.— Ведь синицы незаменимые помощники садовода! Помни об этом.

Н. КРАСИЛЬНИКОВ

НЕОБЫЧНАЯ ПЕСНЯ

Я живу на последнем этаже дома у самой крыши. Под ее козырьком есть кирпичный выступ, на который часто садятся птицы, а в вентиляционных отверстиях над этим выступом гнездятся голуби и галки. По утрам и вечерам я постоянно слышу птичьи разговоры и не перестаю удивляться разнообразию их звуков. Особенно речисты галки и вороны. Вам, наверное, тоже приходилось слышать, как по-разному, то протяжно, то коротко, то гортанно и раскатисто, то резко и сухо каркают вороны. Иногда они просто трещат, словно детская игрушка, изображающая пулемет. А галочьи крики даже по звучанию бывают похожи на человеческую речь. Зимним утром птицы появляются над моим окном еще в сумерках, и, слушая галочьи гортанные разговоры, я иногда думаю, что начинаю понимать их.

С некоторых пор у меня появилась уверенность, что мы вообще еще далеко не полно знаем птичьи голоса. Убедил меня в этом один любопытный случай.