Юный Натуралист 1982-12, страница 30

маху запах падали или живого зверя — надо проверить, что это там в стороне лежит или сидит.

След выдры — то характерные прыжки, то прямо борозда от волокуши, когда зверек на брюхе прокатывается по снегу. Если выдра идет по реке, которая сильно петляет, она старается, как говорят на Печоре, резать мысы, пользуется узкими перешей-ками между поворотами речки, чтобы сократить себе путь. Когда бредешь по незнакомой речке и видишь, что выдровый след пошел на берег и в лес, смело иди по нему, и ты тоже сократишь свою дорогу на целый поворот реки. Порой, может быть, полкилометра, а то и больше.

...К югу от заповедника, почти на границе с Пермской областью, там, где течет подо льдом речка Вогулка, мы обычно охотимся на лосей. Иду лыжней, которой пользуемся ежедневно. Река неширока в этом месте, метров сорок-пятьдесят. По берегам ельник, густой, темный.

Слева на лыжню вышла волчья тропа. Несколько волков прошло, видно, утром. Сколько, неясно. Волки умеют очень хорошо ходить след в след.

Стоп! Затоптались почему-то! Что-то их насторожило. Разошлись немного. Какие-то странные следы! Три волка сидят рядком вдоль лыжни, как на скамеечке, а один ходит перед ними, будто что-то рассказывает. По следу видно, что два раза прошел — вперед и назад.

Дальше по лыжне следа нет. От этого места два волка пошли вправо через речку и в лес. Два других — влево тоже в лес. Словно они о чем-то договорились и направились выполнять какое-то общее дело.

Пройдя по лыжне метров сто от места волчьего «совещания», я разобрался, что тут происходило.

На острове, заросшем ивняком, кормились два лося: корова с довольно крупным телком. Видно было, что жили они уже здесь давненько — много лежек и снег весь истоптан. Волки учуяли, что впереди стоят лоси, и устроили на них охоту. Двое в загон пошли, а двое — наперехват. Однако ничего у них не вышло. Вероятно, лоси услышали или увидели волков и на махах ушли через Вогулку в ту сторону, куда направились «перехватчики». Но их опередили сохатые и остались невредимы. Волки пытались гнать лосей некоторое время, но снег для них был слишком рыхлым, и они довольно быстро бросили это никчемное занятие. Для волка загнать лося легче всего по насту.

В местах лосиных жировок, там, где лоси стоят и кормятся порой подолгу, снег настолько истолчен этими зверями, что понять, сколько их здесь живет или жило, просто невозможно. Надо тогда сделать круг и обойти место жировки, проверить входные и выходные следы. Они дадут ответ, сколько

и какие звери тут кормились, стоят ли еще в этих непроходимых ивняках или вышли.

Яма в глубоком снегу — это лосиная лежка, а рядом другая. Обе умятые, промерзшие. Лоси встали не меньше трех часов тому назад. Видно, что отдыхали здесь два быка. Один, наверное, помоложе — лежка у него значительно меньше. Около лежки старшего остались следы его губ. Это лось, не вставая, хватал снег губами, вроде как бы пил.

В припечорских борах-беломошниках жило когда-то много диких северных оленей. Пожалуй, след от этого зверя самый мощный среди отпечатков других лесных жителей. Когда северный олень копает снег, чтобы добыть себе ягель на пропитание, то за ним остается буквально канава, траншея порой почти метровой глубины. Первый раз на учете зверей в заповеднике, увидев такое, честно говоря, я не поверил, что это сделал олень. Я видел тогда след одиночного оленя, который кормился в бору. Что же оставляет за собой стадо в сотню-дру-гую голов!

Птицы тоже ходят по снегу, по полу, как говорят охотники. В некоторых местах натопчут не меньше, чем звери.

Когда белые куропатки стайкой кормятся в заваленном снегом ивняке, склевывая почки, то так напетляют между кустов, что живого места не оставят. У куропаток пальцы зимой обрастают перьями и становятся словно маленькие снегоступы. След куропатки — широкая борозда, будто неведомая зверюшка ползла по снегу и буровила его.

Я как-то видел куропатку, которая убегала от меня. Вернее, сначала я увидел беспрерывно появляющийся след за невидимкой-птицей (такая она белая!), потом толь-' ко черный глазок и клюв. И уж после этого проявилось, хотя и с трудом, очертание всей куропатки. В тот день было пасмурно, и тени от нее не было. При солнце я сразу бы ее увидел.

У рябчика мелкие крестики следов. Надо зарыться в снег на ночевку — пробежит, закопается, пророет норку да еще продырявит потолок своей ночной квартиры головкой, чтобы осмотреться. Безопасно ли? Хотя в общем-то трудно предположить, для чего он выглядывает из-под снега. Может, совсем и не для этого. Утром вылезет, пройдется немного, только потом взлетит, царапнув снег кончиками маховых перьев, словно пятерней мазнет. И опять же не надо видеть самого рябчика — обо всем расскажут его следы на снегу.

Закапываются в снег на ночлег и тетерева и глухари.

...Небольшая полянка в сосняке. Около куртины молодых сосенок, которые завалены снегом почти до самых вершинок, какие-то следы. Стараюсь подходить по возможности бесшумно — уже понял, что это следы глухарей и их лунки, в которых они