Юный Натуралист 1984-09, страница 26

25

гений Козин. Владимир Ильич все что-то рассказывал начальнику нашей экспедиции доктору Васильеву, другие тоже временами вступали в разговор. Они были увлечены и как бы вовсе не обращали внимания на пышные дебри, которые, казалось, хотят поглотить, уничтожить тропу...

Я знал уже, что в заповеднике обитает несколько семей леопардов, что сюда запросто заходят тигры. Есть здесь кабаны, косули, не говоря уже о более мелких животных и, конечно, насекомые, в том числе и реликтовые, Такие, например, как жук кал-липогон, длина которого достигает 11 сантиметров! И женьшень мы можем здесь встретить, и даже тропический эпифитный папо-ротник-многоножку, который растет прямо на стволах деревьев.

Местами чаща по сторонам тропинки была сплошной и непроходимой. Внушительными колоннами вздымались ильмы, не менее мощными были гигантские тополя Максимовича. Тут же теснились амурские липы, корейские кедры, величественные клены. Внизу, словно раскрытые веера, листья папоротников. Самый интересный, пожалуй, щитовник Буша, высокий, красивый,, 'листья его составляли ажурную аккуратную воронку глубиной почти в метр. Вместе с папоротником-страусопе-ром он образовывал сплошные заросли, скрывающие человека по пояс. Именно в них, как сказал Виктор Коркишко, любят прятаться и подползать к добыче тигры и леопарды.

Трав было много, а по краям троптнки росли довольно высокие кустики с удлиненными листиками и мелкими зелеными шариками плодов. Не успели мы сделать несколько десятков шагов, как брюки наши покрылись сплошным зеленым слоем этих плодов-ка-тышков. Они оказались липкими на ощупь из-за множества мелких крючочков, покрывающих их. Не очень приятно пахнущие шарики этой травы пристают прочно к телу, цепляясь за кожу и за одежду так, что порой нелегко их отодрать.

— Как называется эта милая травка? — спросил я у Николая Григорьевича Васильева.

— Прилипало пристающее! — с некоторым торжеством даже и с веселой улыбкой ответил начальник экспедиции, очевидно довольный тем, что мы все обратили особое внимание на представителя местной флоры.

— Прилипало пристающее,— повторил он, смакуя.— Это научное название. Подходит?

Да уж... По-моему, это ботаническое название можно отнести к одному из наиболее метких. «Прилипало»! Да еще «пристающее»! Сначала я пытался яростно сдирать цепкие комочки-шарики с брюк, с рубашки, с обнаженных рук, но потом оставил бесполезное занятие: через несколько шагов одежда и руки вновь покрывались противным липким зеленым слоем.

Ясно, что именно благодаря свойству плодов, столь неприятному для окружающих,

прилипало быстро распространяется и растет везде вдоль таежных троп.

Шли не очень быстро, и я успел сфотографировать великолепного крестовика на паутине. Здешние пауки в отличие от крестовиков средней полосы почти не отличаются друг от друга рисунками на своих спинках. Они словно крестоносцы в униформе, но форма их, надо признать, весьма оригинальна: ярко-желтая, разрисованная тонкими кривыми линиями спинка и ярчайшие полупрозрачные ноги, словно затянутые в нейлоновые красно-белые поперечно-полосатые чулки.

Потом кто-то из спутников показал мне ребристую, словно выкованную из сероватого металла и покрытую затейливой сетчатой чеканкой жужелицу...

Тропинка вновь вынырнула из леса на самый берег реки, довольно высокий и обрывистый в этом месте, и нам открылась широкая панорама. За щебенистой отмелью на том берегу теснились высокие, тонкие и стройные деревья со сквозящей нежно-зеленой листвой. То была роща чозении, типичных деревьев Юго-Восточной Азии и, в частности, полуострова Корея, отчего и произошло, очевидно, их название, которое означает «кореянка». Эти стройные реликтовые деревца — прародители современных ив и тополей.

А затем доктор Васильев привел нас к еще одной достопримечательности, особенно милой сердцу ботаника. Он обещал нам ее еще в машине по дороге в Кедровую Падь.