Юный Натуралист 1984-09, страница 28

27

роста, как будто специально позируя для фотографии, прямо-таки светясь в лучах солнца бирюзовой голубизной, широко раскинув в стороны длиннейшие темные с яркими голубыми поперечными полосками усы, сидел совершенно изумительный жук. В полном смысле слова у меня перехватило дыхание. Африка, Калимантан, Суматра... Юношеские грезы о тропиках тотчас всплыли, за один миг я как бы пронесся через огромное расстояние, и совершенно явственное ощущение счастья, сбывшейся мечты переполнило меня. Осторожно, сдерживая дыхание, я стал приближаться.

Жук слегка шевелил роскошными усами и не собирался улетать. Тельце его было удлиненное, надкрылья длинные, плоские и не округленные, а угловато срезанные на концах, по ярко-голубому фону покрытые широкими черными поперечными полосами и не блестящие, а, наоборот, матовые. Усы, как я уже сказал, очень длинные, раза в два длиннее тела, состоящие из голубых и черных сегментов. Ноги тоже длинные, черные, с голубыми «браслетами», широко расставленные. Солнце освещало его.

Жуком восхищались все. А лесничий Виктор Коркишко, который тоже фотографирует насекомых, сказал, что работает в заповеднике четыре года, но за все это время ни разу не встретил такого, хотя специально искал. Это один из самых красивых и редчайших жуков нашей страны.

Называется голубой жук «розалия уссурийская». Он занесен в Красную книгу СССР. Относится к семейству дровосеков, его личинки развиваются в древесине больных и мертвых деревьев. Образ жизни и биология его изучены пока не слишком хорошо.

Вот как повезло мне в заповеднике Кедровая Падь!

К). АРАКЧЕЕВ Фото автора

направил его так, чтобы подчеркнуть рельеф крыльев, изрезанных жилками.

Показал ее Николаю Григорьевичу.

— Да, да, это очень редкая бабочка,— подтвердил доктор Васильев.— Я вам не скажу какая, но помню точно, что Алексей Иванович Куренцов таких очень ценил. Вам повезло.

Подошел и лесничий Виктор Коркишко:

— Да, да, это реликтовая бабочка. Коллекционеры по такой с ума сходят. И она ведь ночная. Видите, усы... Мы ее, очевидно, вспугнули. Эльцизма Вествуда — вот как она называется.

Стоит ли говорить, как я был счастлив?

Однако это было не все. Едва я закончил фотографирование эльцизмы, как рабочий экспедиции Толя, хлопочущий по хозяйству, закричал:

— Юра! Юра! Скорее! Посмотри, какой жук! Фиолетовый!

Да, это был великолепной расцветки навозник — с аметистовым отблеском, словно отлитый из вороненой стали и покрытый прозрачным фиолетовым лаком. На солнце он сиял, сверкал, горел. На него я потратил кадров двадцать.

Но и это было не все! Самый ценный, самый королевский подарок судьба, оказывается, мне только еще готовила. А было так.

Пока я возился с эльцизмой и фиолетовым жуком, обед почти уже приготовили. Похлебка доваривалась, уже начали резать хлеб. Все же я решил хоть чуть-чуть удалиться в чащу. И направился по той самой тропинке вдоль речки, по которой мы шли. Потом сошел с нее. Деревья стояли беспорядочно, было много валежника, кустарник, трава. Помню, что в нескольких метрах я увидел большую сухую лесину, пробрался к ней и...

Эта лесина — остаток толстого сухого древесного ствола,— совсем без коры, гладкая, словно отполированная, блестела на солнце. И на самом видном месте, на уровне моего