Юный Натуралист 1984-09, страница 42

41

кая-то пичуга» или «на поляне цвели белые и желтые цветы»,— у него все имеет свое точное название, и даже в сказках животным присущи характерные черты их поведения.

Но это не значит, что такая достоверность «сушила» прозу Виталия Бианки и делала ее «наукообразной» — в его книгах нам предстает необыкновенный, чудесный мир, полный жизни, щебета птиц, запахов трав и звериных следов, встреч с умелыми, знающими этот мир людьми,— мир, в котором ежечасно происходят удивительные вещи — надо только уметь их замечать.

«Утверждаю в трезвом уме и памяти: здесь, в Боровичском районе Новгородской области,— СТРАНА ДИВ,— говорил Виталий Валентинович на конференции учителей.— Могу смело утверждать это, потому что ее здесь открыл для себя. А это именно такая страна, которую каждый сам должен открыть — и действительно открывает для себя каждый краевед.

У входа в Страну Див надпись: «Равнодушным вход воспрещен».

А вот как он писал в последней своей повести «Клуб колумбов»: «...Есть такие скучные люди, для которых новое — старое. А мы такие, что нам и старое все — ново. И страна у нас такая, что, сколько ее ни открывай, никак в ней всего не откроешь... Нам-то в ней все ново, все дивно, все — тайна, и, значит, мы — настоящие колумбы своей земли».

Виталий Бианки открывал Страну Див всю жизнь. Будучи еще гимназистом — в окрестностях лоцманского поселка Лебяжье на берегу Финского залива под Петербургом, где каждое лето жила семья Бианки; в студенческие годы и после университета — во время первой экспедиции и скитаний по Волге, Уралу, Казахстану и Алтаю, где Виталий Валентинович некоторое время был учителем естествознания и участвовал в организации краеведческого музея в Бийске; при путешествии вместе с художником Курдо-вым на север Сибири...

Да так ли важно перечислять маршруты путешествий? В наши дни путешествует людей немало... Гораздо интереснее, как, каким образом открывал свою страну писатель.

Его отец был крупным ученым-биологом, старшим хранителем Петербургско

го зоологического музея Академии наук. «Отец рано начал брать меня с собой в лес,— вспоминал Виталий Валентинович.— Он каждую травку, каждую птицу и зверюшку называл мне по имени, отчеству и фамилии. Учил меня узнавать птиц по виду, по голосу, по полету, разыскивать самые скрытые гнезда. Учил по тысяче примет находить тайно от человека живущих зверей. И самое главное — с детства приучил все свои наблюдения записывать. Так приучил, что это вошло у меня в привычку на всю жизнь».

Виталий Валентинович оставил много записей, имеющих не только биологическую ценность, но и литературную — ведь он и здесь был писатель! Например, о птицах Новгородской области он составил целую картотеку, где на отдельных карточках указывалось видовое название птицы, дата встречи с нею, обстоятельства встречи, поведение... Такая дисциплина наблюдений, наверное, способствовала поэтическому, художническому открытию чудесной Страны Див, хотя, конечно же, не она одна определяла формирование Виталия Бианки как писателя. Как, из чего складывается талант? — едва ли ответит на этот вопрос любой художник...

Можно с уверенностью сказать, что ни один из писателей, писавших о природе, не сделал так много для развития юннатского движения в стране, как Виталий Бианки. Он посещал занятия кружков в Ленинграде, юннаты летом выезжали в Новгородскую область, где жил Бианки,и вместе с ним вели наблюдения, помогали ему вести записи для большой научной работы «Птицы Мошенского района». А самый главный вклад в работу юннатов внесли, конечно, сами книги писателя, его замечательная «Лесная газета на каждый год», передачи «Лесной радиогазеты», которую он составлял и редактировал. Тысячи писем со всех концов страны шли в адрес этой передачи от юных испытателей природы! Миллионы радиослушателей и читателей «Лесной газеты» становились в той или иной мере естествоиспытателями и пополняли армию юннатов.

Невозможно подсчитать, сколько трудится в стране биологов, бывших мальчишек и девчонок, у которых первый интерес к природе пробудили книжки Виталия Бианки. Немало, наверное, найдется и детских писателей — и не только пишущих о природе,— которые могли бы на