Юный Натуралист 1984-11, страница 19
17 жив лежбище или лунку тюленя, наводит на него медведя и в награду получает остатки от несъеденной добычи. — И оба сыты. Разумно. — Это не разум, а инстинкт. Борьба за жизнь. Так легче выжить в суровых условиях. Но грань между разумом и инстинктом иногда невозможно заметить. На острове Рудольфа я однажды наблюдал такой эпизод охоты медведя на тюленя. Это животное, как правило, свои лунки делает на ровном льду с открытыми подходами, вдали от ропаков и торосов. Лежа на краю лунки, тюлень еще издали замечает из-за неровностей льда своего главного врага — медведя. В ясный морозный день крупный гренландский тюлень нежился на солнышке на краю своей лунки. До ближайших торосов было метров семьдесят. С высоты ледника, спускающегося в бухту Теплиц Бай, я увидел, как в торосах копошился медведь. Прячась в нагромождениях, он внимательно следил за тюленем, четко выделявшимся на заснеженном льду бухты. Тюлень лежал неподвижно. Только иногда поднимал голову и оглядывал гряду торосов. Минут через десять медведь лег на живот и, прикрывая левой передней лапой резко выделявшиеся черный нос, глаза и губы, медленно пополз к ластоногому сзади. Когда тюлень поднимал голову, медведь плотно прижимался к снежной поверхности и замирал, сливаясь с местностью. Так продолжалось более часа. От неподвижности у меня стали стынуть пальцы ступней. Когда до лунки оставалось не более 10—12 метров, медведь стремительно ринулся вперед, но в последний момент тюлень молнией юркнул в отдушину и исчез в ней, оставляя следы крови: ему все-таки досталось лапой по ластам. Яростно рявкнув от неудачи, зверь не ушел, а лег у лунки и стал всматриваться в ее глубину, словно понимал, что через некоторое время тюлень обязательно появится, чтобы вздохнуть. Прошло тридцать минут, но тюлень не появлялся. Я по нял, что у него где-то рядом есть запасная отдушина, замаскированная снегом. Кто подсказал об этом медведю? Ровно через полчаса он поднялся и стал рыскать по льдине и, не обнаружив запасной лунки, медленно побрел в торосы... Один каюр рассказывал мне, как он наблюдал медведя, который подкрадывался к лунке, толкая перед собой обломок ропака, за которым и маскировался от тюленя... За разговором мы незаметно обошли запасной «аэродром». Выполнив всю программу научно-исследовательских работ на льдине N° 2, мы стали сворачивать лагерь. В этот день медведь впервые не пришел к обеду. Положив голову на лапы, он с тоской наблюдал за нашей работой со своего любимого тороса. Когда мы взлетели и делали традиционный, прощальный круг над льдиной, медведь, прыгая с тороса на торос, уходил куда-то на север. Сверху было видно, что улетали мы вовремя. Вокруг льдины грядами шевелились зелено-голубые торосы, и всюду разбегались черные разводья открытой воды. Третий полет был самым дальним, но из-за тумана и интенсивной передвижки льдов пришлось вернуться и сесть в другой намеченной планом точке. Там мы тоже обнаружили следы песцов, а в разводьях — тюленя. Москва торжественно встречала нас 17 мая 1941 года. В передовой статье «Правда» писала: «С хладнокровием и бесстрашием Черевичный и его товарищи производили свои полеты и наблюдения на льдинах... Они завоевали пространства, которые считались недоступными. В основе их подвига — настойчивый повседневный труд, стремление идти вперед, только вперед!» Валентин АККУРАТОВ, заслуженный штурман СССР Фото автора 3 «Юный натуралист» № II |
