Юный Натуралист 1986-02, страница 44
44 — Я люблю, мама. Наш сосед Коля Сысоев тоже рисует, я ему даю карандаши. Нарисовал зайца, а говорит, барашек... — Не сразу это дается, да и не каждому. Когда они приехали к дому, папа уже в хлеву сколотил из досок клеть для поросят. Мама, увидев, ахнула: — Куда размахал такую большую. Поросята — крошки... — Вырастут. На две персоны в самый раз,— смеясь, ответил папа. Постелили туда соломы, а сверху утеплили войлоком. Бабушка Ефросинья проявила догадку: налила в бидон горячей воды, обложила его ветошью и поставила в клеть. — Когда захотят, погреются. Поросята обрадовались простору, начали резвиться. Поиграв, прижались к теплому бидону. Тут Сережа их и нарисовал. Папа нашел у одного за ухом черное пятнышко, хотел в рисунке подправить, но Сережа, как всегда, не дал: — Я сам, я сам. Я сам. А. ШИШОВ КОРМИЛИЦА-ГАЛКА В морозное утро слышу: кто-то стучит настойчиво, нетерпеливо. Выхожу — никого нет. И снова все тот же стук. «Кто-то балуется. Сейчас подкараулю, несдобровать». Выглядываю из окна. Снова никого, только вороны нахохлившиеся на деревьях сидят. И опять: «Стук, стук, стук». Наконец, из окна вижу: на крылечке топчется серая ворона и толстым клювом барабанит по ступенькам. Будто возмущается: «Что же так долго корм не выносите?» Одеваюсь и с ведром иду к ящику, куда обычно ссыпают пищевые отходы. А во дворе, хоть и солнце уже яркое, и небо ясное, однако морозец за уши пощипывает. Высыпаю корм-отходы и иду к дому. Оборачиваюсь на вороний галдеж. Сильные вороны оттесняют от корма маленьких галок. Между собою дерутся. И тут замечаю: из-под сарая скачет ворона с перебитым крылом. Она его волочит по снегу. Пытается взлететь на ящик, а не может. И тогда села она вдали, распустила крылья, и, вытянув шею, серая разбойница издала громкий, жалобный крик... Но никто ей из ворон не отозвался. И вдруг... к больной и беспомощной птице подлетает с кормом маленькая юркая галочка. Опустилась возле нее, отдала пищу и за другой порцией улетела. Стою озадаченный, ничего не понимаю и говорю себе: «Бывают же чудеса в природе!» А. ДОРОХОВ ПОЖАР В МЕЛКОЛЕСНИКЕ Насмешки иногда жалят, как злые осы, но у Николая характер настоящий, мужской: по пустякам руками не размахивает. Он дружит с Надей, а она девчонка что надо, с пониманием. Слов на ветер не бросает, и любое дело в ее руках спорится. У них в семье все такие. Николай любит бывать в их доме. Отец у Нади — волжский капитан, дед — бригадир испытателей на Чебоксарском заводе промышленных тракторов. Однажды упросили его ребята взять их на испытания. За компанию собрался и капитан: — Посмотрю и я, как наш дед своих железных мустангов укрощает. Могучие, в триста тридцать лошадиных сил, тракторы-бульдозеры ходили по испытательному полигону, басовито урча, брали крутые подъемы, разбрызгивая'лужи, гнали перед собой волны красно-коричневой глины. Бригадир Илья Павлович давал тракторис-там-испытателям время от времени новые задания, записывая что-то у себя в блокноте. Когда солнце поднялось на самую высокую горку, он крикнул: — Кончай работу! Отдохнем маленько, пока заправщик не приехал. Все тракторы сошлись вместе, разом остановились. — А теперь на Волгу,— распорядился дед и в золотых от глинистой пыли сапогах зашагал первым, рядом с ним — механизаторы, за ними — ребята. У самого обрыва к реке Николай — он единственный из всех мужчин был без кепки, и потому только ему припекало солнце макушку,— вскинул голову и увидел, что за Волгой, из недальних сосновых лесов, с убегающими к самой воде деревьями, выкручивается кривая и серая воронка дыма. — Пожар! — ахнул он. — Стой, ребята! — строго и громко сказал всем дед.— Без паники! Второй экипаж, бегите на полигон, раздобудьте лопаты, топоры... все, что может пригодиться, и поспешайте за нами... Остальные за мной! — И он первым скатился с волжского крутояра, прыгнул в один из остроносых катеров, на которых они приехали. И в дым он ворвался тоже первым... Огонь уже надвое рассек сосновый мелко-лесник, прошелся красными своими ногами по широкой обомшелой поляне и теперь метнулся к светлому бору, где тревожно шумели бронзовые корабельные сосны. — Мужики,— крикнул дед,— вы в сапогах, вытаптывайте пламя, а вы, ребята, сбивайте его ветками, мох сдирайте, чтоб огонь по нему не пробрался... А пожар разливался, окружал какое-нибудь деревце — и через мгновенье уже метались в сизых клубах дыма легкие ржавые сгоревшие |
