Юный Натуралист 1987-01, страница 10

ждет от человека инициативы, всегда приветствует ее. Обстановка у нас творческая, а потому и настрой соответствующий. Я, например, на работу не иду, а бегу.

Кому-то эти слова Екатерины Глумовой могут показаться преувеличением. Но когда вспомнишь, что шесть молодых сотрудников лаборатории генетики микроорганизмов удостоены звания лауреатов премии Ленинского комсомола, начинаешь искать в ее словах объяснение этому далеко не частому факту.

Видавшие всякое вахтеры и те удивлялись: ребята из лаборатории остаются в институте допоздна, работают по ночам, в выходные.

— А что делать, если у нас есть эксперименты, которые нельзя прерывать? — объясняет Глумова.— Они растягиваются на сутки.

Тема, над которой работают в лаборатории, вплотную смыкается с проблемами генной инженерии — ведущим направлением современной биологии. Условно она сводится вот к чему: в бактериальной клетке нужно заставить работать чуждый для бактерии ген. Это открывает огромные возможности для науки и практики. Сегодня, к примеру, этим способом ученые получают инсулин, вырабатываемый бактериями, которым пересажен ген высшего организма.

Бациллы имеют преимущества перед другими микроорганизмами: они быстро растут, не требуют сложных питательных сред, потому и стали традиционным объектом микробиологической промышленности.

— Это же так интересно! — скажет Екатерина Глумова.— Нам просто некогда было смотреть на часы...— «Нам» — это Владимиру Башкирову, Наталье Ла-комовой, Сергею Малкову, Елене По-луэктовой, Николаю Сурикову и самой Глумовой — шести лауреатам премии Ленинского комсомола.

Когда слушаешь Екатерину Глумову, сразу думается: счастливый человек, легко нашедший свой путь в жизни, давно уже избравший специальность. А между тем путь ее в генетику был непрост. После школы пошла в медицинское училище, потом работала в больнице, затем поступила в Московскую ветеринарную академию. И вот — Институт общей генетики имени Н. И. Вавилова АН СССР.

— Вспоминать первое время работы в

лаборатории и смешно и страшно,— смеется Глумова.— Порой я даже плохо понимала, чем занимается лаборатория. И слезы были, и ощущение своей полной беспомощности, и твердое решение уйти из лаборатории. Но Александр Александрович занимался со мной целый год и добился: генетика стала для меня самой главной, самой интересной из всех наук.

Жизнь порой не скупится на сюрпризы. И другой лауреат премии Ленинского комсомола из лаборатории, возглавляемой профессором Прозоровым, Владимир Башкиров, тоже стал генетиком не сразу.

О генетике он не задумывался ни когда жил и учился в Кирове, ни когда поступил в Москве на медико-биологический факультет Второго медицинского института. В ИОГЕН его распределили при поступлении в аспирантуру.

Аспирантов у профессора Прозорова всегда было немало. И большинство ребята толковые, старательные, способные сказать свое слово в науке. И все-таки Башкирова профессор отличает особо.^-За что? Прежде всего за работоспособность и организаторские данные. Затем — за высокую общую культуру, отменное знание английского языка. Язык, конечно, знают и другие сотрудники лаборатории, но Владимир владеет им свободно. А это очень важно, когда приходится вести переписку с научными центрами за границей, читать самую последнюю научную литературу.

В Башкирове счастливо сочетаются качества, которые зачастую встречаются у разных людей: у него и голова светлая, и руки умелые, он к тому же не боится рискнуть, когда надо, когда того требует эксперимент.

О смелости следует поговорить особо. Ведь раньше у биологов никаких специальных приборов не было: ну, микроскопы, ланцеты, предметные стекла... По пальцам пересчитать можно. Сегодня же положение совершенно изменилось. Появились сложнейшие приборы, причем с каждым годом их становится все больше. Но у некоторых молодых ученых существует боязнь сложного инструмента. Получается парадоксальная ситуация: молодой экспериментатор предпочитает действовать по старинке, дедовскими методами. А на них сегодня далеко не уедешь. Почему боятся сложных инстру