Юный Натуралист 1988-03, страница 48

46

дня, только что прошел короткий сильный дождь. Парило. Навстречу мне прямо по луже, буквально «по колено в воде», шагала ворона. Когда мы сблизились, я... уступила ей дорогу. Ворона торжественно прошествовала мимо, кося, как лошадь, взглядом. В клюве у нее была папироса. Причем и на этот раз не поперек, а как положено с точки зрения курильщика. Папироса была подмочена и слегка лопнула, но мундштук был цел. Ворона, как и я, гуляла.

Видела я и воронью игру. Партнером была собака. В воздухе после сравнительно теплого дня накануне было много влаги. Маленький морозец с легким снежком-инеем погрузили двор, деревья и качели в молочную белизну с нежнейшим туманцем. Окунувшись в молоко зимнего утра, я, завороженная представшим миром, окинула взглядом непривычно тихий двор с густым леском опушенных инеем деревьев и катком посредине.

На катке стоял на широко расставленных лапах пес — общедворовый любимец, довольно крупный и смышленый. Пес стоял, слегка раскорячившись на первом ледке. Позади пса, менее чем в метре, скользила по льду ворона. Выставив правую лапу вперед, она подтаскивала к ней левую. Бочком, бочком приближалась она к собаке. «Зачем?» — успела удивиться я.

Воспользовавшись моим появлением и тем, что пес из-под уха взглянул в мою сторону, отвлекся на малую долю секунды, ворона сильно скользнула вперед, сблизилась с преследуемым и, подскочив, попыталась клюнуть его в хвост. Пес вовремя опомнился и клацнул зубами. Ворона отскочила на прежнюю дистанцию.

Я стояла, завороженная игрой. А то, что это была игра, я поняла сразу. Пес едва заметно продвигался вперед, ворона, настигая, скользила, сближалась с целью и, подвзлетев, норовила клюнуть щенка. Он снова и снова клацал зубами. Ворона отскакивала, наверстывала упущенное, и все повторялось.

Вокруг тем временем все оживало, зажигались в окнах лампочки... Ворона взлетела. Изрядно промерзший пес засеменил по своим делам. Я двинулась через каток к троллейбусу. Конец игре.

М. БЫКОВА

ПЕРНАТЫЙ НЫРЯЛЬЩИК

Случай, о котором рассказал мне бывалый рыболов, произошел на малодоступном озере. Рыбалка там отменная. Виктор плыл с приятелем в лодке, дно которой пестро устилали крупные окуни, щуки, караси.

— А вот еще один рыбак,— сказал Виктору напарник и указал на летящего мартына — крупную чайку, в клюве которой зеркальцем взблескивала рыбка.

— Детишкам, поди, несет,— улыбнулся Виктор.

— А может, подруге,— тоже с улыбкой предположил приятель.— Я читал, кажется, у Акимушкина, что самцы у некоторых чаек ходят по отмели с рыбкой в клюве — предлагают самкам. Та, что возьмет, и становится его избранницей.

— Не очень-то я верю этому. Иной раз кочует из книги в книгу какая-то басня. Вот если сам...— Но тут Виктор, не докончив мысль, толкнул в бок товарища: — Смотри!..

Ворона! Откуда она появилась, рыбаки не заметили, а в момент, когда увидел ее Виктор, та уже пикировала на чайку. Мартын увернулся. Но ворона — ей без ноши было куда легче набирать высоту — атаковала все наглее. Бедный мартын, испуская сдавленные крики, то падал к воде, то едва увиливал в сторону. Вот-вот и он узнает, что такое удар массивного вороньего клюва. Наконец он не выдержал и, посчитав за благо откупиться от разбойницы добычей, разжал клюв.

Брошенная рыбка шлепнулась на озерную гладь и затонула, а летевшая за ней на всех парах ворона занырнула в воду и, тут же выскочив как пробка на поверхность, взлетела. В клюве она держала рыбку.

— Да, не повезло кормильцу,— с веселым сожалением сказал приятель Виктора, провожая взглядом мартына, полетевшего на новую рыбалку.

— А я о другом жалею,— улыбнулся Виктор,— кинокамеру вот не захватил. Такие кадры упустил! Это видано ли — ворона в воду ныряла! Как утка. Расскажи кому — не поверит.

Ю. ЧЕРНОВ

ЗЛАЯ ШУТКА

Вот и снова весна. Конец метелям, морозам, снегопадам. Оживает природа. Где-то цвинь-кает синица, весело и радостно орут грачи, вороны, галки. Утром и вечером все небо до горизонта покрывается летящими птицами. Кормятся птицы в степи, а ночуют в городских парках. День теплый и тихий. Ярко светит солнце. Иду вдоль железнодорожного полотна, с обеих сторон которого насажены довольно широкие лесозащитные полосы.

Стройными рядами стоят клены, ясени, тополя, акации, на вершинах которых сидят вороньи компании, ведущие оживленную беседу. Когда я подхожу к очередной стае, часть птиц срывается, с недовольным карканьем покружив, садятся сзади. Стучит дятел, кромсая сухой сук старого тополя. Да работает с таким азартом, что только щепки летят, настоящий лесоруб.

Вверху как-то странно кружится одинокая ворона. Что это она? Все ее подруги сидят на вершинах, лениво подставляя бока теплому