Юный Натуралист 1988-05, страница 44

44

блюдал за работой зверька. Все умел Степка. Аккуратно разравнивал выброшенную землю, даже старался маскировать ее. Тщательно выбирал сухие стебли и прятал в подземелье. Возился, кряхтел. Появится наверху, зыркнет черными бусинками, наберет травы — и вниз. Работяга.

Но только успокоился Степка, задраил изнутри нору, как началась круговерть: то обрушится снег, то его сменит дождь, налетит из степи леденящий ветер.

И потянулись сумеречные зимние дни. Санька бегал в школу, катался на лыжах, а порой уходил далеко в степь. Но и байбачью науку он продолжал осваивать. Как-то раз, листая справочник, мальчик обнаружил, что сурки редчайшие старожилы на земле. «Вот-те на!» — открытие поразило Саньку. Его Степка — посланец из древнейшей эпохи, современник мамонта. Санька захлебывался от восторга, его воображение тут же рисовало картины тех далеких времен.

Экзотические картины давней эпохи и то, что сурок — древнейший зверек, доживший до наших дней, сбивали Саньку с толку. Байбаки живут давно, значит, их должно быть много. Кроме Стрелецкой степи, еще живут где-нибудь? Всегда ли они были такими же боязливыми, спрятанными в рыжую шубку, и всегда ли залегали в спячку?

Санька и дальше бы путался в вопросах, если бы не случай, который свел его в степи с учеными заповедника. Когда разговорились о байбаках, Санька поведал о Степке, о радости матери и о том, как к нему приходят мальчишки поиграть со зверьком. Однако восторг Саньки поубавился, когда он узнал, что байбаков на земле осталось мало, а что касается Украины, то они, пожалуй, сохранились лишь в Стрелецкой степи.

— Почему в других краях не стало сурков? — переспросил мальчик.

— Истребили,— объяснял ему зоолог с короткими усами и в синем берете на голове,— да и жить им стало негде: степь-то ушла под пашню.

— И что же делать дальше? — не унимался Санька.

— Будем охранять, что нам досталось, и начнем новых разводить,— улыбался зоолог.— В обиду зверя больше не дадим. Помогать-то будешь?

— Да, готов,— заволновался Санька.— Только как?

— Руками, зубами, а может, даже и ружьем,— посуровел усатый,— На байбачатину спрос пришел, браконьер это знает и хлопает зверюшек как орешки. Драться тебе, конечно, не придется, мал еще, а вот следить за теми, кто и зачем пришел в степь, не мешает. Так и настрой стрелецких мальчишек. Понял?

— Понял,— кивнул Санька. Он еще подумал, хорошо бы дома развести семью байбаков, чтобы потом выпустить в степь.

...Степка еще не очухался от зимней спячки и с трудом взобрался на Санькины руки. Зверек затих и боязливо, вприщур косился на апрельское солнце. Санька блаженствовал: байбак вышел из подземелья и признал его. Вот он, современник мамонта, у него на руках. Значит, жизнь у них пойдет своим чередом.

Санька потащил зверька во двор, чтобы показать матери. Мария Александровна прятала улыбку, радовалась за сына, гладила спинку байбака, приговаривала:

— Исхудал-то как.

— Ничего, мама, ничего,— суетился мальчик,— откормим.

Пришло тепло. Весна разбудила степь. Воздух наполнился запахами прели, пьянил. Простор ее заливался синевой. Всякая жизнь: и божьих коровок, и ящериц, и Степкина, и Санина — приобретала смысл и надежду.

В. КОРОБЕЙНИКОВ

ДОМ ЛОСЕНКА — В ЛЕСУ

Сын егеря Валерий, среди друзей Лерко, едва дождался выходного дня. Утром встал, когда родители еще спали, отвернул ломоть хлеба и, на ходу его уплетая, улизнул из дома через окно.

Омытый ночью теплым дождем лес выглядел в свете майского солнца чистым и веселым. На деревьях блестели совсем молодые, едва развернувшиеся листья.

Мальчик прошел по мшаной опушке, забрался под ивовый куст и выследил соловья. Углубившись в лес по узкой, запущенной дороге, он обнаружил в ивняке лазейку. За ней, в зеленой молодой траве, виднелось ярко-бу-рое пятно.

Мальчик тихо подкрался и увидел лосенка. Тот лежал, прижавшись к земле. Лерко удалился, пятясь, чтобы не спугнуть малыша, и начал искать мать-лосиху. Затаив дыхание, вслушивался в шорохи леса, вглядывался в следы на земле — лосихи не было.

«Погибла лосиха»,— решил он. Вернулся к лосенку и погладил его мягкую шерстку. Лерко захотелось вырастить этого малыша и ездить на нем как на коне. Мысленно он уже красовался верхом на лесном богатыре посреди своей деревни. За ними, взбивая подошвами пыль, оравой мчались мальчишки. А он глядел на них с высоты своего красавца лося и милостиво разрешал потрогать его.

Лосенок встал на свои высокие, неловкие ноги и мордочкой ткнулся мальчику в живот. Тот дал пососать ему палец. Лосенок ткнулся сильней, и Лерко, как мяч, отскочил. Лосенок снова к нему, а он от лосенка. Тропинками да лазейками, где удобней ступать малышу, дви-