Юный Натуралист 1988-08, страница 42

41

вах одна за другой выходят книги Семаго. И встреча с каждой из них — подлинный праздник, так много нового, интересного мы узнаем.

Ученый-натуралист сегодня — это человек, вооруженный современной техникой исследования: кино- и фотокамерой, магнитофоном, радиопередатчиком, компьютером. Для современных исследований это необходимо. Семаго остался натуралистом старой школы. Главный его инструмент — глаза, усиленные биноклем, и записная книжка, «да еще ноги» — любит он говорить, и не без основания. Его наблюдения и открытия связаны с неустанным хождением по лесам, по степям, по болотам, по городским, заросшим садами окраинам и заповедным уголкам лесостепной России.

Герои Семаго как будто должны проигрывать в сравнении с экзотической фауной, описанной знаменитыми названными натуралистами. Киты, жирафы, слоны, львы, зебры привлекательны уже потому, что мало кто видел их там, где они родятся и живут, ничем не стесненные. А что нового можно сказать о лисице, сове, вороне, полевой мыши, воробьях, галках, синицах? Однако для любознательного человека живая природа в любых ее проявлениях остается миром загадок, тайн, красоты. Леонид Леонидович Семаго так много интересного, нового видит в привычном нам мире, что замираешь, читая его записки: как точно и верно! Как же я это не заметил!

Как всякий пишущий человек, Семаго обязан и много читать. Но все рассказы его о природе совершенно лишены книжности. «Только то, что увидел и понял сам!» — таково его кредо.

Телефонная связь нынче проста. Иногда, споткнувшись о что-то при чтении или писании, звоню в Воронеж: «Леонид Леонидович, как, по-твоему, надо понять вот такое?..» И всегда получаю ответ, основанный на собственном опыте, на своих наблюдениях с указанием места и времени, где пришлось все это увидеть. В придачу услышишь массу интереснейших случаев, приключений, открытий, пусть небольших.

Но рассказы воронежского натуралиста — это не собрание занимательных фактов и наблюдений. От них, остановивших внимание, рассказчик идет к обыденному в поведении животных, почти всегда неприметному для обычного

нашего взгляда. И в результате мы видим потаенную жизнь природы, со множеством любопытнейших мелочей, составляющих сложный механизм жизни.

Я знаю, однако, немало рассказчиков, которые, оставшись наедине с чистым листом бумаги, теряются. И все, что выходит у них из-под пера, лишь бледная тень живого рассказа — сухое изложение фактов либо цветистая, нудная беллетристика. Леонид Леонидович Семаго соединяет в себе три таланта — пытливый натуралист, увлеченный рассказчик и вдумчивый, оригинальный писатель. Язык его прост, точен, образен — настоящий русский язык с искрами юмора, с умением найти выразительные детали, передать волнение, пережитое при наблюдениях. Ему особенно удаются неожиданные параллели в поведении животных и человека. Нет, он не очеловечивает, например, голодную выпь, выходившую из камышей к рыбакам и бравшую рыбу, когда говорит: «побиралась» (то есть нищенствовала). Но благодаря одному точному слову мы видим всю меру бедственного положения птицы, дошедшей до крайнего унижения.

Леонид Леонидович Семаго — человек талантливый. Я не боюсь произнести это слово самой высокой оценки — человеку уже шестьдесят лет, и ничто теперь его уже не испортит. В последнем разговоре по телефону он сказал: «На пенсию уйду прямо в день юбилея. Так много всего накопилось, зверски хочется сесть и писать». На пенсию — это значит со службы в университете. Можно посочувствовать студентам, теряющим любимого наставника, но порадуемся за читающих — Леониду Леонидовичу есть что нам рассказать.

В год юбилея мы приветствуем замечательного натуралиста. И будем радоваться встречам на страницах его замечательных книг. Кстати, о книгах, их надо упомянуть: «Сто свиданий с природой», «Аристократы неба», «Зеленая книга леса», «На речных берегах», «Черная щука». Это то, что написано. И мы еще услышим много новых названий. Я пока их не знаю. Но увидите на обложке имя Л. Семаго — берите книгу, разочарований не будет.

В. ПЕСКОВ