Юный Натуралист 1988-09, страница 23

Кору при этом надрезают пильчатым яйцекладом, из-за чего листья, кончики ветвей засыхают.

Личинки, выйдя из яиц, падают на почву, в которой и протекает их дальнейшее развитие. Глубоко зарывшись в почву, они питаются корнями различных деревьев. Перед окончанием развития взрослая личинка поднимается к поверхности почвы.

Как-то в конце июня мы, группа биологов, выехали на полевую практику. Место для лагеря выбрали в самом лесу, около маленькой поляны. Неожиданно на вершине соседнего дерева раздался странный звук. Казалось, какой-то лили-путик заводит звонкий игрушечный мотоцикл. Потрещав несколько раз, словно пробуя силы, неведомый обитатель залился длинной,звонкой, ни с чем не сравнимой трелью. Это была цикада. Спутать ее песню с другими голосами невозможно.

Прошла неделя. Стрекотание цикад стало привычным атрибутом нашей лесной жизни. Несмотря на часто встречающиеся пустые шкурки, найти живую взрослую личинку не удавалось. Очевидно, большинство цикад уже прошли метаморфоз. Надежд увидеть рождение взрослой цикады оставалось все меньше и меньше.

Неожиданно помог случай. Разыскивая в траве жука-щелкуна, я вдруг увидел, что кто-то быстро скрылся в глубине норки. Норка, диаметром чуть больше двухкопеечной монеты, была явно не паучья. Радостная догадка заставила быстро вынуть лопатку и раскопать землю вокруг нее. Через несколько мгновений существо было поймано. Догадка подтвердилась—личинка цикады!

Потревоженная, она ползала по руке, подтягиваясь мощными передними ногами и медленно перебирая остальными. Какой непохожей казалась личинка на взрослых собратьев! Мясистое бескрылое тело, передние ноги как два то ли экскаваторных ковша, то ли бульдозерных ножа, выдавали типично подземного жителя, прорывающего многометровые ходы в поисках корней деревьев.

Выбрав укромный уголок, хорошо освещенный солнцем, мы посадили личинку на лист лопуха. Она проползла немного вверх, а затем цепко схватилась лапками за стебель и замерла.

Наступил вечер. Возвращаясь в лагерь, я оказался недалеко от того места, где оставил личинку. Подошел ближе... Вдоль спины личинки наружные покровы дали трещину, из которой виднелась красноватая спинка цикады. Рождение началось! Цикада все больше и больше вылезала из старой одежды, потихоньку расправляла сморщенные зеленые крылья, напоминая фантастическое существо. Уже не личинка, но еще и не взрослая цикада своим ярко и сочно окрашенным телом выделялась издалека. Как уязвимы были в этот момент нежные покровы тела! Тонкие, мягкие ноги не могли еще держать цикаду и топорщились в стороны. Скомканные крылья не спасали от опасности.

Но с каждой минутой все быстрее затвердевал хитиновый покров, все больше расправлялись крылья. Наконец, вытянув на три четверти тело из личиночной шкурки и освободив все лапки, цикада замерла. Она восхитительно сверкала золотистым телом с двумя красными пятнами на спинке. Плоские, еще не сложенные над брюшком крылья имели нежный зеленоватый оттенок. Для этой цикады кончилась жизнь в подземелье. Впереди были головокружительные полеты и звонкие песни.

Наблюдательному человеку природа открывает свои тайны иногда совсем неожиданно: хочешь сделать или увидеть одно, а получается совсем другое. И воспринимаешь это как подарок. Один из наших читателей пишет, что как-то поехал ловить рыбу, но рыбалка не состоялась, зато посчастливилось проследить один из увлекательнейших эпизодов из жизни обыкновенной серой вороны.

на «черный день»

Рыбачил я на ближайшем пруду, хотя на клев особенно и не надеялся. Сидел долго с закинутой удочкой, но рыбы не брали наживку. И тут я обратил внимание на ворон, которые, усердно орудуя клювами, что-то искали в земле. Одна из них, сделав круг, приземлилась поблизости и стала разглядывать меня, наклоняя голову то вправо, то влево. Я бросил ей кусочек белого хлеба, но он упал в воду. Это ничуть не смутило ворону. Она важно, как цапля, зашагала по мелководью, схватила хлеб и полетела на высокое место. Я думал, что она поудобнее устраивается, чтобы съесть хлеб. Но ничуть не бывало. Ворона вырыла клювом ямку, положила туда хлеб и закопала его. Удивило меня, что ворона тоже запасы делает на «черный день».

Я бросил ей еще несколько кусочков, и она один за одним все спрятала в разных местах. А за нею следили ее подруги. Налетели на ее «заначки» и бесцеремонно стали грабить закопанное добро. Бедная моя ворона хотела было отстоять свои тайники с хлебом, да куда там. Не прошло и минуты, как все клады были разрыты и уничтожены. Вороны склевали весь хлеб. Настоящий грабеж среди белого дня.

Владимир ГАРАНИН

пос. Константиновна Татарской АССР

Когда наблюдаешь за животными в природе, очень важно не пугать их, не пытаться сразу вмешаться в их поведение, не спешить. Наблюдения требуют тишины, покоя. Тогда зверек или птица могут даже привыкнуть к вам, перестать бояться.

Алексей Евгеньевич Шабаловский во время путешествия по Монголии наблюдал за журавлями красавками. У этих красивых птиц очень прочные пары, одинокие журавли — явление редкое. Случается, что одна птица из пары спасает другую. Так произошло и на этот раз. Журавль предупредил человека, что его подруга в беде.

журавлиныи край

Монголия — край журавлиный. За день пути на машине можно увидеть многие сотни этих прекрасных, незави

симых птиц. Весной они обычно пасутся небольшими стаями по 5—10 пар. Каждая парочка в стае хоть немного, но обособлена. Это нарушается только во время их весенних танцев. Мне не раз доводилось видеть это поразительное зрелище, когда 6—8 птиц образуют вдруг общую группу и, полурасправив крылья, выделывают замысловатые па. Они то приседают, мелко перебирая ногами, то вдруг подпрыгивают и парят несколько мгновений над самой землей, как будто стараясь дотянуться до нее ногами. Далеко закинув голову, плавно кружатся, выкидывая вперед растопыренные пальцы. Так может длиться несколько минут. Тем временем остальные птицы спокойно пасутся парочками поблизости. Танец кончается внезапно, как и начался.

Здесь никто не обидит журавля. Они не боятся машин, поэтому, если быть осторожным, можно долго наблюдать за ними с близкого расстояния.

Однажды в степи я заметил, как из-за небольшого каменистого холма, беспрестанно оглядываясь, выбежал журавль и остановился поблизости, явно чем-то встревоженный. Поднявшись на холм, я увидел на противоположном склоне другого журавля, который лежал в неудобной позе. Подошел. Оказалось, что птица застряла между крупными угловатыми камнями. Одно полураспущенное крыло лежало поверх, другое подогнулось под грудь. Откинув голову, журавль смотрел на меня вполоборота, и ни тени волнения или страха. Я осторожно поднял тяжелую птицу и понял, в чем дело,— на длинную лапу намотался большой комок проволоки. Я поправил податливые крылья, положил птицу на колени и начал распутывать проволоку. Это оказалось непросто. Проволока была очень тонкая и мягкая, многие петельки затянулись. Пришлось достать нож. Журавлиные ноги так хрупки на вид, что, кажется, поломаются при слабом усилии. За всю операцию, которая продолжалась довольно долго, птица не проявила никакого беспокойства, ни разу не попыталась вырваться или клюнуть. Только, круто изогнув удивительную шею, смотрела мне в лицо. Потом осторожно взяла в клюв складку на рукаве моей рабочей куртки и так держала ее, пока мы не расстались.

Едва заметный ветерок ерошил нежнейшие полупрозрачные перышки у жу-