Юный Натуралист 1990-08, страница 12

10

якобы зависит жизнь нивха или успех какого-нибудь конкретного дела. Подъедет усталый рыбак к берегу залива или реки, разведет костер и, прежде чем самому поесть, «покормит» хозяина огня: бросит в костер сушеный клубень саранки. А перед тем как лечь спать, «покормит» хозяина местности — разложит под кустом клубни саранки, бросит щепотку табаку и скажет: «Дух счастья, если ты есть, не покидай меня! Чух!»

В детстве я любил ходить вместе с бабушкой копать саранку. Иногда нам удавалось накопать клубней на полный подол бабушкиного х'ухта. И тогда бабушка разводила небольшой костер, пекла клубни и угощала меня «пищей богов». Это были радостные, светлые дни в моем детстве.

Помню, когда впервые покормила меня, мальчонку, картошкой. Мне она понравилась. И я авторитетно заявил:

— Вкусная. Похожа на саранку.

НИВХИ-ОЛЕНЕВОДЫ И НИВХИ-ПТИЦЕВОДЫ

Нивхи были не только рыбаками и охотниками. Кое-кто нашел, что оленеводство тоже может кормить. Но нивхи-оленеводы редко отрывались от моря. Чаще всего они связывали таежных оро-ков родственными отношениями. Олени нивха-тестя паслись в стаде орока-зятя. Лишь изредка нивх выезжал в тайгу к зятю-ороку. Как правило, любящий тесть привозил зятю гостинцы и подарки: нерпичье сало, круги лахтачьей кожи на арканы — награда за усердие. При этом нивхи и ороки изъяснялись между собой на нивхском языке.

Оленей использовали при перевозке тяжести (волоки лодок), а также на мясо.

Были нивхи-птицеводы. Нивхи ловили орлят и гусят. Нивхи давно заметили, что орлы и гуси хорошо переносят неволю. Почти у каждого жильца в стойбищах можно было видеть нёнё-раф — гусиные домики и на нашесте — величавого орла.

Перья орлов и гусей пользовались громадным спросом у энак-качнг — «пришлых иноплеменных людей» (китайских, русских купцов).

На Миф-тёнгре есть озеро, на котором паслись полуручные табуны гусей. Озеро, река и бывшее стойбище так и на

зывались Матингар от слова «нгар» — «табун гусей».

БУБЕН ЗНАМЕНИТОГО ШАМАНА

В жизни нивхов шаманы играли заметную роль, хотя шаман — такой же рыбак или охотник, как любой мужчина. От камланий шаман имел какую-то ничтожную выгоду в виде угощений или гостинцев.

Шамана нивхи вспоминали лишь в случае необходимости: кто-то заболеет, кого-то подстерег несчастный случай или голод падет на стойбище. Древние нивхи рассуждали так: шаман — посредник между землянами и всевышним духом. А злые духи — милки и кинры — могли общаться с шаманами. Среди шаманов были не только добрые. Бывали злые. Это настоящие кинры: они могли обернуться медведем-шатуном, морским львом. От них вся беда.

Но назначение шаманов — делать добро. Не всегда усилия шамана достигали цели — это когда ему мешал другой шаман. И надо того, другого, шамана убрать, чтобы не мешал. Но у того шамана находились защитники — люди его рода. И тогда взаимное нетерпение сильных людей могло вызвать кровавое столкновение между родами.

Чтобы поверили в его святые таинства, шаман обычно шел на всякие ухищрения, с помощью которых «убеждал» сородичей в своем всевышнем назначении. А если ко всему еще он обладал гипнозом — в их глазах выглядел всемогущим. Сильным шаманам, как верил нивх, доступно буквально все. Они могут превратиться в птиц, зверей, стать невидимыми.

Один из притоков в низовье Тыми называется Кказггьо-бангньи, а бугор на ее берегу — Кказггьо-бангнь. В переводе означает: Бугор шаманова бубна.

...Жители низовьев Тыми пригласили знаменитого шамана из селения Чайво, что севернее по морскому побережью на сотню километров. Теперь уже предание не сохранило, чем было вызвано приглашение. Но оно рассказывает о том, как этот шаман провел свое последнее камлание. Во время сногсшибательного танца, в тот самый миг, когда шаман дошел до великого духа, люди вдруг увиде