Костёр 1964-09, страница 20

когда откроется, когда наберется храбрости, тоже будет боевой.

— Ну, что же делать? — снова спросила бабушка.

Саша потихоньку сделал шаг назад, всунул ключ в замочную скважину, чтобы дверь

йе щелкаЛа замкоМ, й осторожнй прикрыл ее.

...Он шел по улице, не разбирая дороги, ступая по лужам, в лицо ему хлестал противный колючий дождь, подгоняемый ветром. И ему сейчас было так жалко себя и хотелось умереть, хотелось навсегда расстаться с этой постылой жизнью. Ну, скажите, разве это не глупо? Разве не глупо из-за каких-то неприятностей так думать о жизни и отказываться от школы, от учения, от будущих полетов в космос, от мамы и бабушки, от отца, который, может быть, сейчас в этот момент открыл тайну вулканов. Все только из-за того, что он не может пойти и во всем честно сознаться, все только из-за того, что не может постоять за себя. Ах, какой он слабовольный!..

Его нашла во дворе мама, привела домой, напоила горячим чаем с малиной и уложила в кровать.

Ночью Саша проснулся от каких-то шорохов, ему стало страшно и захотелось закричать, но потом ему показалось, что кто-то плачет. Видно, это плакала бабушка.

— Бабушка, бабушка, — тихо позвал он. Но бабушка не откликнулась, а Саше ужасно хотелось пить.

Он осторожно встал и ступая неслышно, почти не касаясь ногами пола вышел из комнаты. Прошел по коридору, и вместо того, чтобы идти на кухню за водой, открыл комнату Петра Петровича.

Как долго он не сидел в этом кресле, просто ужасно долго! А сейчас он сядет в кресло и будет сидеть в нем столько, сколько ему захочется. Саша тихо опустился в кресло, оно звякнуло под ним и этот звук отчаянно громко зазвенел в ночной тишине.

И в ту же секунду в комнате загорелся свет, и перед Сашей появился Петр Петрович. Саша испугался, что он сейчас накричит на него, но Петр Петрович не стал кричать. Он нагнулся и потрогал губами его лоб.

— Э, брат, да ты горишь, у тебя, брат, жар, —сказал Петр Петрович.

18