Костёр 1967-01, страница 45
■в Кегельбана в районе бывшей дачи «Отрада», как ни старались, мы не нашли. Зато тир — не тот уже, конечно, где Гаврик водил за нос усатого шпика — помните: «Я уже все равно поцелился, а вы меня лучше угостите в будке зельтерской с сюропом», — так вот, тир отыскался неподалеку, в парке Шевченко. Стреляли в нем не из «монтекристо», а из духовых ружей, но по-прежнему у входа толпились мальчишки, глазели, как от меткой пули прыгают через обруч тигры и буржуи вскидывают котелки. Вместо старых купален лентой тянулся широкий городской пляж; на наших глазах он становился еще длиннее и шире. Самосвалы привозили песок, экскаваторы и бульдозеры разравнивали его. И все это происходило именно в тех местах, где кособочились раньше рыбацкие халупы и в их числе — та, о которой Валентин Петрович Катаев писал: «Собственно, это был небольшой сарайчик, грубо сколоченный из всяческого деревянного старья: из обломков крашеных лодочных досок, ящиков, фанеры, мачт...» Следа не сохранилось от той хибары! ЗД РАВСТ ВЖИТЕ ПЕТЯ н ГАВРИК! С. Юрьева Ф. IIафту ль ев Фото авторов Мы спускались по знаменитой "Одесской лестнице, как по склону горы, и там, где склон кончался, была ограда, а за оградой — портовые краны, а за кранами, как полагается, — море. И такое оно было солнечное, такое белое облачко стояло над ним, что один из нас не удержался и воскликнул: — Белеет парус одинокий... — В тумане моря голубом,— подхватили «с выражением» сзади. И поддакнули солидным баском: — Без паруса — какая же ловля? На смех курям! Ну, что ж, все правильно! Одесса продолжала с нами разговаривать! Она разговаривала с нами так же, как когда-то с черномазым мальчиком в матроске, плывшим из Ак-кермана на колесном пароходе «Тургенев»: — А вот и я! И я! — Здравствуй! Не узнал Ланже-рона? Смотри, сколько плоскодонных шаланд лежит на моем берегу! — А это я, «Отрада»! Не может быть, чтобы ты забыл мои купальни, и мой тир, и мой кегельбан! / 40 |
