Костёр 1967-04, страница 34

НОВОЕ ИМЯ

РАССКАЗ

Рисунки Т. Ксенофоншова

Леонид Радищев

В тот день охота не задалась. Вскоре после полудня решили поворачивать домой.

Лесник был мрачен, неразговорчив. Единственный удачливый выстрел за весь день достался ему, а не Ленину, и это было особенно обидно.

— Ну зачем же так огорчаться?! — утешал его Владимир Ильич. — Поверьте, я очень доволен сегодняшним днем. Побродил по лесу, надышался свежим воздухом... Когда жил за границей — очень скучал по русской зимушке-зиме. Такой, как у нас, нигде не бывает. И елок таких не увидишь, и сосен... Нет, это вы напрасно так огорчаетесь, ей-ей...

У лесниковой избушки, на дороге, стояли автосани. Шофер возился с мотором.

— Намерзлись тут, — сказал ему Владимир Ильич. — Идемте чай пить!

В тесной избе стоял самодельный стол, около него — чурбаки для сиденья. По стенам — связки сушеной травы, зеленые еловые ветки. Владимир Ильич с удовольствием оглядел этот нехитрый лесной уют, снял сумку, присел за стол.

Лесник захлопотал по хозяйству, подкинул сухих дровишек в плиту, чиркнул зажигалкой, поставил старый медный чайник. При этом он что-то бормотал про себя, как бы не решаясь начать разговор. Наконец не выдержал:

— Просьба к вам, Владимир Ильич, такая: вы этого тетерева возьмите с собой. По справедливости он ваш и есть! Прямо на вас вылетел...

Владимир Ильич сощурил один глаз, засмеялся:

— Летел на меня, а попали вы! Если уж говорить по справедливости, это именно ваша добыча — и законнейшая... А я все равно в выигрыше. Подумайте только — весь день ни одного телефонного звонка, ни записки, ни вопросов, ни заседаний,., Истинный отдых.

На плите бурно вскипел медный чайник. Бросив в него горсть какой-то заварки, лесник поставил на стол глиняные кружки, миску с грибами.

— Чем бог послал! Своего соления. Угощайтесь!

Владимир Ильич открыл сумку, достал из нее жестяную коробочку и небольшой бумажный пакет. В пакете оказались бутерброды, а в жестяной коробочке — мелко наколотый сахар.

— Угощайтесь, пожалуйста! Нет уж, не упрямьтесь, а пейте с сахаром. Я вас слушался на охоте, а теперь извольте слушаться меня!

Горячий чай припахивал дымом, но от этого показался еще вкуснее. Уютно ворчал на плите чайник, потрескивали дровишки в печке. От плиты струилось приятное тепло. Хорошо, побродив чуть ли не с рассвета, посидеть вот так в тихой лесной избушке.

И вдруг тишина нарушилась. Отчетливо послышались за окошком чьи-то шаги по снегу.

Лесник встал. Поднялся и шофер. А в дверь уже постучали и, не дожидаясь ответа, вошел парень, одетый не по погоде — в легкой куртке, в суконном шлеме с поднятыми ушами.

— Привет честной компании, — бойко сказал он. — Дяде Егору честь-почестье. Иду на завод мимо твоих хоромов, вижу, дымок из трубы! Как тут не заглянуть.

Лесник пробурчал в ответ что-то не очень приветливое, потом сказал шоферу, пристально смотревшему на пришельца.

— Знакомый это! С конного завода человек!

— А тут разве есть конный завод? — спросил Владимир Ильич. ■—Далеко?

Парень взглянул в его сторону, хотел, видно, что-то сказать, снял шлем, снова надел его. На широком, скуластом лице отразились и удивление и восторг.

30