Костёр 1967-11, страница 46

К ля те а

РАССКАЗ

Отпиа Иоселиани Рисунок И. Харневича

Гиа очень любил свою маму, и все соседские дети знали об этом. Они и сами очень любили своих мам и потому-то, когда Гиа поклялся мамой, Нана поверила ему. Поверила такой немыслимой лжи, как прыжок в воду со скалы, с восемнадцатиметровой высоты!

Нет, Гиа вовсе не из тех болтунов, которые каждую минуту клянутся мамой, но что оставалось делать, если Нана ни за что не верила ему. «Ты даже плавать не умеешь», — твердила она. Гиа и в самом деле не умел плавать, другого выхода не оставалось, и, чтобы убедить Нану, он поклялся.

Нана поверила, но...

Но, вернувшись домой, Гиа увидел, что мама больна.

Да, да! У Гииной мамы была температура, болела голова и покалывало в боку.

— Мамочка! — обнял ее Гиа. — Что с тобой?

— Не подходи ко мне, сынок, у меня жар!

— Не подходить?

— Да, простыла я. Попала под дождь и промокла.

— Нет. Ты не простудилась. Я знаю... — сказал Гиа.

Гиа знал настоящую причину болезни.

Он потихоньку выбрался из маминой комнаты к себе, упал на кровать и заплакал. Гиа не любил да и не умел плакать, но сейчас он не выдержал: ведь он поклялся, сказал неправду, а вдруг...

Нет, в самом деле, восемнадцать метров — это он слишком. Поначалу-то и все двадцать хотел сказать, но удержался. Хорошо, что не сказал двадцать. Вот если б семнадцать?.. Или если б он сказал, что скала была метров пятнадцать в высоту, может быть, маме не было бы так плохо.

Очертя голову Гиа сбежал по лестнице, пнул подвернувшегося под ноги пса, чуть не кувыркнулся на перелазе, со всех ног припустил через дорогу прямо во двор к Нане.

— Нана! Нана!

— Что случилось? — удивилась Нана.

— Нана, я вспомнил... Я как-то совсем позабыл, а теперь вспомнил...

— Ты о чем, Гиа?

— Да о том, как я прыгал в речку...

— Ну и что?..

— Там было не восемнадцать, а четырнадцать метров. Не больше, Нана!..

Когда Гиа вернулся домой, в комнате мамы он увидел отца и доктора в белом халате. Гиа тихонько прикрыл дверь и остался на балконе.

А вдруг доктор узнал все, узнал, отчего заболела мама, и сказал ей? Как теперь Гиа посмотрит маме в глаза? Что скажет отец?.. А доктор?.. Доктор может и другим рассказать, отчего заболела Гиина мама.

Конечно, доктор обо всем догадается. На то он и доктор.

Если бы Гиа сказал, что скала была двенадцатиметровая или семи... Семи еще куда ни шло... Как это у него вырвалось... Ах, черт!.. Что же теперь делать?

Гиа на цыпочках подошел к двери и заглянул в комнату.

Доктор стоял, склонившись над мамой, и недовольно хмурил брови.

Гиа повернулся и бросился к лестнице, съехал по перилам, спрыгнул на землю и побежал.

Если он успеет сказать Нане, что скала была совсем маленькая, не больше семи метров, если он успеет сказать это, пока доктор осматривает маму, может быть, он еще спасет все. Еще можно спасти.

— Нана! Нана!

— Заходи, Гиа! — отозвалась Нана из кухни.

— Не могу. Поди сюда! Скорее, Нана! Я должен тебе что-то сказать...

Нана поспешила к нему, но, не дождавшись ее, Гиа крикнул:

— Нана, там было семь метров! Не думай, что там было больше семи метров.

— Не больше?

— Нет, Нана! Нет! Ну, может, самую чуточку...

— А ты говорил четырнадцать.

— Нет, Нана, семь. Семь метров! — и Гиа повернул к своему дому.

— Погоди, Гиа!

— Не могу...

Отец ушел в аптеку и заодно проводить врача.

Мама то ли спала, то ли дремала — она не заметила возвращения Гии.

А может, ей стало хуже, может быть, доктор спросил ее:

— Как зовут вашего сына?

— Гиа.

40