Костёр 1968-08, страница 39
рался с ним не встречаться, боясь, что он злится сейчас, как черт, и мы с ним можем поссориться. Я не знал, что к нему на следующий же день приехали дорогие ему, но курящие гости, что еще больше осложнило ему жизнь... Но, конечно, это не главное испытание. Я не могу назвать себя лентяем, но я нестерпимо завидую тому, что Алексей Иванович постепенно приучил себя ежедневно, если не ежечасно, много и упорно работать. По его собственному признанию (да и по моим наблюдениям), у него раньше бывали периоды длительного «простоя». В юности кажется, что все еще впереди, — с годами это обманчивое чувство пропадает. Уверен, что всем нам — и детям и взрослым — полезно почаще перечитывать «Сказку о потерянном времени» Евгения Шварца, близкого друга Алексея Ивановича. Как ни странно, в характере Пантелеева, в его манерах, внешности есть что-то от интеллигента XIX века, а говоря точнее — от интеллигентного офицера тех далеких лет: привычно щелкает каблуками, когда здоровается, быстро встает со стула, когда к нему подошли, заговорили с ним. В отличие от любого воспитанного человека, Пантелеев делает это по-офицерски отчетливо. Думается, что эта особенная, подчеркнутая учтивость отличала его и тогда, когда он был шкетом... Не бось так же ловко щелкал голыми пятками, когда здоровался или прощался с такими же босоногими приятелями! Почему я об этом говорю? Потому, что самые яркие жизненные впечатления Пантелеева — это все же его босоногое детство. Отсюда, вероятно, и его любовь к детям, прирожденный дар общаться с ними и в своих книгах, и в жизни. Нередко спрашивают: «Писатели все выдумывают или берут из жизни?» Вопрос этот не столь уж наивен. Действительно, существуют авторы, которые все или почти все выдумывают, и существуют другие, которые предпочитают и имеют возможность все или почти все для своих произведений брать из жизни. Короче, одни пишут небылицы, другие — были, так, казалось бы, можно сформулировать ответ? На деле все обстоит сложнее. Есть серьезные повести, в которых не найдешь и частицы правды — все придумано, сочинено, подделано и лишь притворяется жизнью. И есть небывальщины, полные мудрости, понимания людей, их характеров, — сразу видишь, что «сочинители» хорошо знали жизнь и черпали из нее целыми пригоршнями. Таковы, например, народные сказки. Пантелеев в своем творчестве счастливо сочетает увлекательнейшие были с правдивыми небылицами. Кто может поверить, что красный конник, попав в плен к белым, сжевал сургучную печать, и все, в том числе и он сам, вообразили, что он сжевал собственный язык? А мы читаем рассказ «Пакет» и верим — так гипнотизирует нас увлечение, с которым это рассказано, искренность интонации,безотчетный юмор. В лучших своих вещах Л. Пантелеев затрагивает не только наше воображение, но и чувства,— мы глубоко сочувствуем его героям. Без малейшей навязчивости он воспитывает в своих читателях мужество, честность, стремление поступать по совести, — это оказывается гораздо интереснее, чем воровать, мошенничать, лгать, —• мы охотно убеждаемся в этом, читая рассказ «Часы». Мы понимаем, что автору можно верить не только потому, что он хорошо пишет, но еще и потому, что он многое испытал на себе. Пожелаем же нашему общему другу — Алексею Ивановичу Пантелееву, которому исполняется в этом году, в августе месяце 60 лет, того самого счастья, которого заслуживает каждый очень хороший писатель: полностью ощутить признательность и любовь своего многомиллионного читателя. Собственно, Пантелееву легко это ощутить: стоит ему взять в руки любую свою зачитанную до дыр книгу в любой детской и взрослой библиотеке... Леонид Рахманов |
