Костёр 1968-08, страница 42

Ходили неясные слухи, что крестьяне, горцы или монахи иногда натыкались на следы йети, а несколько раз видели его самого.

Когда Асатиани попал в Непал, всеобщий интерес к йети поднялся до самой высокой точки. Это почти в прямом смысле слова. Сразу несколько экспедиций бродили высоко в горах, и каждое их сообщение немедленно передавалось всему миру.

Задумал подняться в горы и Асатиани. Не ради йети — ради самих неповторимых прекрасных гор.

Прежде всего, надо было добраться до племени шерпов. Шерпы, выросшие на отрогах Гималаев, нанимаются в высокогорные экспедиции проводниками и носильщиками.

Но шерпы подчинены не королю, а религиозному владыке чине-ламе.

Пришлось просить аудиенции у чине-ламы.

Чине-лама был милостив. Он разрешил подняться вверх, к своему народу. Зная истинную цену каждому своему слову, он попросил за всю беседу сто рупий и отпустил путешественников с богом.

В Эламбу, шерпскую столицу, поднялись благополучно. Пришлось, правда, что было сил прижимать камеры к груди. Их пытались вырвать обезьяны, обиженные тем, что путники явились к ним без угощения. Асатиани никто об этом н® предупредил, — вот и вышла обезьянья обида.

Итальянец-оператор, по имени

Ж J к? L А. Я:

Спани, был очень возбужден. То и дело он подносил к глазам бинокль и осматривал подернутые дымкой вершины Гималаев.

— Он там, я чувствую, он там. Не следует терять ни одного дня, коллега, — и итальянец дружески хлопал Асатиани по плечу.

Спани явился в Непал со специальным заданием — снять йети на кинопленку и срочно доставить ее в Европу телевизионным компаниям.

И вот начался путь вверх. И хотя Асатиани не собирался ставить альпинистских рекордов, но разреженный воздух, трещины на ледниках, отсутствие достаточной тренировки— все это делало такое восхождение довольно-таки трудным делом.

На шести тысячах метров группа Асатиани остановилась. Залезли в палатки, заснули.

Ночью в лагере раздались отчаянные крики шерпов. Это проводники принесли синьора Спани. Он был без сознания. Остаток ночи его приводили в чувство—растирали, отпаивали, освежали.

Наконец, синьор Спани очнулся. Побродил вокруг лагеря, поснимал, блистая чудесной аппаратурой. Но видно было, что чувствует он себя неважно. Да и но удивительно — шесть тысяч метров над уровнем моря, — кому из нетренированных людей это под силу? Синьор Спани спустился вниз.

Когда Асатиани, отсняв высокогорные пейзажи, вернулся в долину, местные, да уже и западные, газеты оповещали: «Снежный человек по

зировал итальянскому телевидению. Кинопленки Спани докажут это, как только будут проявлены. Синьор Спани, не заставляйте нас ждать! Йети, добро пожаловать на экраны!»

— Чем же это кончится? — подумал Асатиани. — На что он рассчитывает?

Асатиани-то знал, что ни с каким йети Спани не встретился!

В Европу Асатиани добирался авиарейсом Бомбей — Рим. В этом же самолете оказался Спани.

Перед трапом приземлившегося в Риме самолета шумела толпа репортеров. Это встречали Спани. Прямо на летном поле он подписывал договоры, диктовал условия, назначал цены.

Асатиани с трудом пробрался через эту толпу. '

— Чем же все-таки это кончится? Откуда он возьмет йети?

В таможне Асатиани не выдержал, подошел к Спани и спросил его.

Спани беспокойно улыбнулся.

— А, как-нибудь обойдется. Есть, кажется, такая русская поговорка: «Бей железо молотком, пока оно расплавленное».

Итальянец заговорщицки подмигнул Асатиани и бережно понес к выходу сумку со своими драгоценными пленками.

Как он выпутался из этой истории, неизвестно. Но, наверно, не без успеха, потому что вскоре отправился в дебри центральной Африки искать таинственные дикие племена, о чем и сообщили итальянские газеты.

ТАКОЕ НЕ ЗАБЫВАЕТСЯ

В 1961 году Асатиани оказался в Северной Африке, в Марокко. Однако внимание его, впрочем, как и всего мира, было занято в эти дни страной, соседней с марокканской территорией, — Алжиром.

Жестокая, беспощадная война между национальной армией Алжира и французскими колониальными войсками достигла предельного на-