Костёр 1968-11, страница 28

#

Сергей Тюленин, Валя Борц, Нина и Оля Иванцовы ушли на восток, чтобы перейти линию фронта. Уехала в Ворошиловград к подругам Люба Шевцова.

Но не все ребята, узнав о нашем решении, торопились выполнить его. Некоторые, недооценив опасность, продолжали оставаться в Краснодоне.

Домой я больше не возвращался. Ночь провел у Виценовских. А на следующий день утром Сергей Левашов проводил меня к своим знакомым Ьондаренко в поселок шахты № 12.

Два дня скрывался я в квартире этой семьи.

А на третий день пришла младшая сестра Сеп-гея тринадцатилетняя Лина Левашова. Она отозвала меня в отдельную комнату и тихо сказала:

— Тебя ищет гестапо. Прошлой ночью арестовали твоего отца. Вот тебе сумка с продуктами: немедленно уходи.

В тот момент я не знал, что и подумать. Неужели арестованные не выдержали пыток? Не может этого быть.

Через несколько минут я покинул дом Бон-даренко и ушел к родственникам в другой город. Подробности того, что дальше случилось в Краснодоне, узнал намного позже.

XXII

Уже на следующий день город был наводнен карателями. На всех углах и поворотах, в переулках и на перекрестках улиц стояли фашисты с автоматами. Местным жителям с пяти часов вечера запрещалось всякое хождение по городу.

Начались аресты.

В те страшные дни мой отец трижды арестовывался полицией. Несколько дней он провел в камере вместе с Филиппом Петровичем, с которым был хорошо знаком. Уже после войны отец рассказал то, чему оказался невольным свидетелем.

Лютикова ежедневно уводили на допрос. Но оттуда он не приходил. Его приносили. После жестоких истязаний бесчувственное тело Лютикова фашисты втаскивали в камеру и бросали на бетонный пол. Филипп Петрович не стонал, не жаловался. Только однажды он тихо сказал моему отцу:

— Если выйдешь на свободу, передай: наши молодцы, держатся.

Когда моего отца арестовали во второй раз, он содержался в той же камере, где Виктор Третьякевич. Но Виктора отец узнал только по голосу. Так до неузнаваемости было изуродовано пытками его лицо. Виктора Третьякевича часто вызывали на допрос. Там его били розгами по лицу и ладоням, спину и грудь жгли раскаленным железом, подвешивали вниз головой. Мучили до потери сознания, а затем приносили в камеру и бросали на пол. Так повторялось почти ежедневно.

В женской камере, где томились Уля Громова, Люба Шевцова, Майя Пегливанова, несколько дней содержались под арестом матери Сергея Тюленина и Вали Борц. Они были свидетелями изуверских пыток, которым подвергли девушек. Вместе с тем матери Сергея и Вали были свидетелями стойкости и мужества подпольщиц.

Жестоко мучили Любу Шевцову. Палачи требовали от нее показать, где спрятана радиостанция, раскрыть секреты шифра, назвать адреса явочных квартир в Ворошиловграде.

— Ничего вы от меня не узнаете, — отвечала Люба фашистам или молча, стиснув зубы, переносила мучения.

Зимней холодной ночью 15 января 1943 года первую группу молодогвардейцев увезли на расстрел. Их привезли на окраину города, к разрушенной шахте № 5. И здесь для врагов случилось непредвиденное. Когда ребят поставили, чтобы расстрелять и сбросить в шурф, Виктор Третьякевич схватил гестаповца за полу шинели и потащил к шурфу, чтобы вместе с собой увлечь его в пропасть на пятидесятиметровую глубину. Перепуганный гитлеровец почти не оказал противодействия. Быть бы ему первым на дне шурфа, еАи бы не подлый предатель полицейский Подтынный, в самую последнюю секунду подскочивший на выручку своему хозяину. Виктора Третьякевича тут же живым сбросили в шурф, а над остальными испуганные враги ускорили расправу.

В две зимние ночи 15 и 16 января фашисты расстреляли коммунистов-подпольщиков Ф. П. Лютикова, Н. П. Баракова, Н. Г. Соколову, М. Г. Дымченко, Евгения Мошкова, молодогвардейцев Улю Громову, Виктора Третьякевича, Ивана Земнухова, Майю Пеглизанову» Сергея Левашова, Анатолия Попова, Владимира Загоруйко, Виктора Петрова и других подпольщиков. Фашисты расстреляли и бросили в шурф шахты № 5 всех арестованных к тому времени коммунистов и комсомольцев. В опустевших камерах осталась только Люба Шевцова. Но гитлеровцы уготовили ей более тяжкую судьбу.

Шевцова и Кошевой, как известно, после новых пыток были расстреляны в Ровеньках.

24