Костёр 1969-06, страница 32

ГОРЕ ПРОМинекого

Проминскому жилось тяжелее, чем всем политикам: семья большая, а работы он себе найти не мог. Начал было делать шляпы, но дело не пошло. И не потому, что он не умел. Нет, мастер он хороший, — даже отец об этом говорил, — но для настоящих варшавских шляп не было в Шушенском необходимого материала; из той шерсти, из какой валенки катали, они выходили больше похожими на валенки, чем на шляпы. Тем не менее Владимир Ильич носил весной и осенью шляпу, которую ему сделал Проминский, хвалил — тепло, мол, удобно.

— Как можно, Владимир Ильич, прожить

на те копеики, что мне дает казна, имея семью в восемь душ? — жаловался Проминский.— Если б я еще на охоту не ходил, дети, наверно, опухли бы с голоду. А не подари Надежда Константиновна и Елизавета Васильевна детям моим на платьица да на штанишки, бог знает, в чем они сейчас ходили бы. Царь сделал меня нищим. Я ночи не сплю, все думаю, как мне отсюда выбраться на родину. И ничего, ничего не могу придумать.

— А знаете что, Ян Лукич? — сказал Владимир Ильич. — Пошлите все-таки прошение енисейскому губернатору, чтоб вас отправили за счет казны.

— Это бы можно... Но я и двух слов по-рус

ски не сложу, а по-польски и посылать бесполезно. Еще крамолу пришьют.

— Я вам помогу, — сказал Владимир Илыя-ч. — Пока трубку выкурите, все и готово

будет.

Владимир Ильич начал писать.

Проминский достал трубку, набил ее табаком и хотел идти на кухню курить, но не успел он переступить порог, как Владимир Ильич уже закончил писать и сказал:

w

Ну, вот, послушайте, Ян Лукич, что я тут написал от вашего имени. Ну, кому, от кого — я пропускаю. Читаю лишь текст прошения.

«Будучи сослан в Восточную Сибирь на три года, я решился взять с собой так далеко семью — лишь ввиду того, что правительство доставляет на казенный счет семью ссыльного и на место ссылки, и обратно на родину по окончании срока ссылки. 23 октября сего 1889 года кончается срок моей ссылки и возвратиться на родину для меня тем более необходимо, что по своему ремеслу (шляпный мастер) я не в состоянии найти себе здесь никакого заработка. Между тем, для отправки семьи на родину на свой счет я не имею средств, ибо, получая пособие всего 19 руб. 32 коп. в месяц на семью в '8 человек и не имея никаких заработков, я не в состоянии был скопить на дорогу ни копейки, а напротив, израсходовал даже те несколько рублей, которые были сбережены мною на родине.

Поэтому я имею честь просить сделать соответствующее распоряжение об отправке меня и моей семьи по окончании срока ссылки на родину на казенный счет».

Проминский начал благодарить Владимира Ильича, но тот сказал, что благодарить рано, ибо еще неизвестно, поможет ли эта бумага. И опасение оказалось правильным: губернатор Проминскому отказал. Яна Лукича это так расстроило, что Владимир Ильич и тетя Надя долго не могли его успокоить. Наконец решили, что он переедет в какой-нибудь ближний город—Владимир Ильич сказал, что поможет ему деньгами, — там он поработает и, собрав нужную сумму, вернется в родную Польшу.

— Так и сделаю, — согласился Проминский.— За деньги вас, Владимир Ильич, очень благодарю, но взять не могу. Я и так у вас на всю жизнь в неоплатном долгу.

Владимир Ильич лукаво прищурился:

— Ну, а если я вам, Ян Лукич, не от себя, а от товарищей дам? Тоже не возьмете?

— Владимир Ильич! Вы невозможный человек!

И они оба рассмеялись.

УЛ ЕТЕЛ ЖУРКА

Миня сидел у маленького столика, за кото- Владимир Ильич надел кольцо Журке на

рым работал Оскар, и смотрел, как он выта- ногу. С непривычки Журка хромать начал,

чивает медное кольцо. Когда кольцо было го- Попробовал снять кольцо клювом, но не смог,

тово, Оскар нацарапал на нем букву «III», что Вытянув длинную черно-белую шею, он удив-

должно было означать Шушенское, и год. Дал ленно посматривал то на свою ногу, то на

Мине подержать, пока сам одевался. Мине Владимира Ильича, будто спрашивал: «Что

кольцо так понравилось, что он даже поза- это вы со мной сделали? Зачем?» Согнуть

видовал Журке. пальцы ноги и снять кольцо так, как его на-

28