Костёр 1969-08, страница 31

— Не очень-то у нас интересно получилось, — говорю, — минуточку, я спущусь...

— Вот молодец, — говорит, — ковер решил забрать, это я понимаю!

Я снова зажег свет, взял лист бумаги. Написал размашисто углем: ПОСЕТИТЕЛИ ВЕЛИКИЕ ХУДОЖНИКИ. Подрисовал череп и кости, положил на мольберт, щелкнул выключателем и стал подниматься по единственной в своем роде лестнице.

Подъем гораздо легче, хотя в руках у меня тяжесть. Лестница ходила ходуном, но я уже немножко знал ее. Она уже не была для меня тем таинственным, непонятным сооружением, я знал ее длину и ширину, хотя она раскачивалась также, и скрипела, и ходила ходуном.

На крыше выли-кошки.

— Ковер где? — спросил Гарик.

Я смолчал.

Он с горечью махнул рукой. Он думал о ковре. ;

Глазели на нас кошки.

— Что-нибудь другое прихватил? — спросил он.— Поровну поделим.

— Ничего я не прихватил, — сказал я,—-пора сматываться отсюда.

Кошки разбежались в разные стороны. Почему-то крыша мне напомнила кладбище, а трубы — памятники. И тишина вокруг самая настоящая гробовая.

— Вот сейчас бы выпить лимонаду в опере,— сказал я.

— Можно выпить, — сказал он. Такая ситуация, как ни странно, представлялась ему вполне возможной.

Мы передохнули, а дальше он меня повел к месту, откуда вещи вниз спускать. Мы скоро туда добрались, я остался, а он отправился через оперу вниз, от меня вещи принимать.

Я сидел, ждал, когда он мне свистнет.

А вдруг он не дойдет? Вдруг его в опере задержат? Вдруг мы не поняли друг друга и он в другом месте посвистывает попусту. Да

4*

27