Костёр 1969-08, страница 33

АНДРЕИ ВОЗНЕСЕНСКИМ

В годы войны мы жили в эвакуации, на Урале. Там я пошел в школу. Отец в то время был в ле-

блокаде. Жилось туговато. Мать,

нинградскои олокаде. /пилось туговато приходя с работы, плакала.

И вдруг ночью отец внезапно приезжает. Он небрит, в черной гимнастерке, страшно худ. В рюкзаке он привез желтую банку консервов и небольшую книжку со странным названием «Гойя». Гойя?

Понятно, я, только пошедший в школу, и не слыхивал тогда имени этого испанского художника.

Но я знал, что отец летел над линией фронта, над сожженными городами, черный бумажный радиорупор ежедневно вещал о повешенных партизанах, об ужасах войны и оккупации.

То же самое я видел в книге. Она тоже летела над фронтом. На ее страницах расстреливали партизан, мотались тела повешенных. Со страшных офортов глазела война.

Все это слилось для меня в жутком и непонятном возгласе «Гойя».

«Гойя!» — так гремели зенитки и бомбы над моим родным городом. «Гойя!» — так выли волки в снегах за сибирской деревней. «Гойя!» — так голосила соседка по убитому мужу. «Гойя...»

Прошло много лет. Я окончил Архитектурный институт. Сам много занимался живописью и графикой.

Но до сих пор в имени «Гойя» для меня, как эхо, слышится и наша война, и горе, и боль моей страны.

«Гойю» я считаю первым «хмоим» стихотворением.

Писал я его не на бумаге, а на слух, подбирая слова, чтобы они звучали, как колокол, звуково и ритмически. Хотелось, чтобы сквозь строки слышался голос древних тревожных колоколов. Музыка горя.

Это понял Родион Щедрин, когда в первой части своей «Поэтории», вещи трагичной, высокой и страшно русской, оркестровал эти стихи колоколами и древними хорами. А перед этим музыкальную жизнь стихам дал ленинградский композитор Вениамин Баснер темой баса и трубы.

Опубликовано стихотворение «Гойя» в 1959 году в журнале «Знамя». С тех пор я постоянно включаю его в свои "Избранные». Вероятно, тема войны привлекла к нему зарубежных переводчиков. Но звукопись очень неблагодарная вещь для переводов. В большинстве они дают ощущение, смысл, но не касаются музыки. Так, например, из одиннадцати переводов, опубликованных в изданиях

О

на английском языке, только один дает звуковое, «колокольное» решение темы.

Сейчас я включил «Гойю» в свою новую работу для театра.

Агь

ГОЙЯ

Я — Гойя!

Глазницы воронок мне выклевал ворог,

слетая на поле нагое.

Я — Горе. Я — голос

Войны, городов головни

Я — голод,

на снегу сорок первого года,

Я горло

Повешенной бабы, чье тело, как колокол,

било над площадью голой...

Я —Гойя! О, грозди

Возмездья! Взвил залпом на Запад

я пепел незваного гостя! И в мемориальное небо вбил крепкие

звезды

Как гвозди. Я — Гойя.