Костёр 1969-08, страница 58

«Ужели Воронка забреют?» — применяя к нему рекрутский термин, с тоской и озабоченностью думал я.

У опекуна в избе была приклеена к стене картина: казаки с пиками, убитые немцы и наши. На переднем плане валяются убитые лошади...

«Показать бы эту сцену боя нашему Воронку, убежал бы он от войны подальше. Пусть дерутся цари, короли и кайзеры, а при чем тут люди и лошади?»

Воронка забраковали. Не меньше хозяина обрадовался этому я.

Мне на войну рано. Воронко не гож, значит, нам жить вместе...

Помню, в масленицу, с позволения опекуна, нарядил я Воронка в начищенную сбрую: узда с разноцветными тряпицами, колоколец под дугой, ошейник с бубенцами, шлея свер-

свернул в сторону. Надо же коню отдышаться. Обернулся: Енька бледен. Михаиле не знает, что сказать — то ли меня похвалить, то ли выругать... Кто-то из мужиков восторженно сказал:

— Ну, Мишка, не из тучи гром. Никак от тво

его Воронка не ожидали такого гону, ну и ну...

— А вот как наши-то! — заносчиво ответил мой опекун. — Я сам думал, что из меня душа вон. С закрытыми глазами мчался...

Подошел старшина, с ним стражник, придрались к моему хозяину:

— Надлежит протокол составить! Кто вам дозволил панику на публику наводить? Как так «грабят»? Кого грабят среди белого дня на масленице? Слыхано ли дело? Я те покажу, как грабят, штраф три рубля!..

— Помилуйте, Павел Иванович, господин Соловьев, ей-богу, я тут совсем ни при чем.

кает медными бляхами. Дуга расписана и похожа на радугу. Воронко понял неслучайность такого преображения, запереминался на месте: не жить — не быть, рад порезвиться.

Выехали в село. Катанье, гулянье, гонка лошадей по кругу.

Михайло с Енькой сидели в задке праздничных, выездных саней. Оба вразвалку, покрасневшие от самогонки.

Я повозничал, сидел как кучер на передней беседке. Два круга сделал по селу, подчиняясь общему движению. На третьем заезде вырвался из круга и во всю мочь гаркнул:

Грррабят!!!

Воронко, вытянувшись, понесся вскачь, летел, как в сказке, самому черту не догнать. А я только покрикивал:

— Грабят, грррабят!!!

Многих тогда я удивил лихачеством быстрой езды. Сделав круг версты в полторы, я

Мальчишка глупый, от какого-то дурака он перенял и обучил лошадь с этого слова с ума сходить...

— Ах, это ты, малыш, повозничал, что ж, молодец.

Штраф не взяли, меня свысока похвалили. Все уладилось. Разговор об этом «грабят» долго не утихал...

У нас такой порядок: труженика коня, друга человеческого не закалывают. Ждут по-дыхания, естественной смерти.

Пришел срок тяжкой и недолговечной лошадиной жизни.

И вот я уже прожил три коротких лошадиных века. Казалось бы, неудивительно забыть о Воронке. А он не только вспоминается, но и часто появляется во сне. Иногда даже разговаривает со мной, в сновидениях, человеческим голосом. И странно, что я не удивляюсь этому. Будто так и надо,