Костёр 1969-09, страница 27
Попасть в него в этот момент было не трудно, и я ему прямым ткнул в лицо, повернулся и бежать. Видели бы вы его выражение! Сморщился, не ожидал удара, злой. — Кто ты такой?! Кто ты?! Какое ты имеешь право держать ноги шире, кто тебе такое право дал? Ты балбес! Я снял перчатки, бросил их на ринг. — За такие слова... Прекратите оскорблять! А он мне опять свою физиономию подставляет: — Ну, на, ну, дай мне еще... Разве можно на него обижаться! — Оскорбишь человека, так он злее становится, ух! Как тигр, как лев бросается! Я буду вас, ребята, оскорблять, но вы не принимайте близко к сердцу... Давай, давай, Касу-мов ждет тебя, давай! Надевай, надевай перчатки, и ноги уже... Лезу под канат к своим перчаткам. — Бокс! И-И с песочными часами следит за нами. И вдруг Касумов буквально отделился от пола, ноги его взлетели вверх. Удара я и не заметил, но он был! Второй раз за всю жизнь! Таким же ударом сбил я Гарика, без сомнения! Наверное, правой, ну да, я бил правой... каким же ударом я сбил его? Поднимается с полу Касумов, но не сразу. Вид у него обалделый. Еще бы! Во дал! Пристали ко мне со своими ногами, при чем здесь ноги?! Ребята ахают. Смотрят на меня, как на диковинку. Такой удар у нас еще никому не удавалось провести. Хотя на тренировках сильно бить не обязательно, ведь своего товарища, но все равно все сильно бьют, разгорячась. — Это еще ничего не значит,— говорит И-И, делая вид, что ничего не произошло. Касумов уже совсем оправился, сидит на скамейке очень задумчивый. И-И гладит его по голове, как маленького: — Ничего, ничего... Боится, что сбежит Касумов. Больше всего опасается, что от него сбегут. Самая сокровенная идея у него — «Спартак» поднять на небывалую вы соту, воспитать всех чемпионами, — да какой тренер этого не хочет... Ребята поглядывают на меня с нескрываемым уважением, даже с некоторой опаской поглядывают, со мной ведь им работать придется. Не случайно, не случайно, второй раз! Будущие схватки представлялись мне законченными в первые секунды. Я провожу свой коронный удар, и они летят к бабушке! Правый хук! Только гак! Хоть сейчас в бой, вперед! * * * Лежу теперь и охаю ранним утречком на своей старой кровати, избитый в первом же матче вчерашним 'вечерком. Так дальше не пойдет, к чертям собачьим! Как же я допустил? Где же мой удар, которым я послал его в нокдаун в первом раунде? По корпусу он мне надавал, словно кувалдой, а лицо попросту узнать нельзя, а стыдно-то как! Позорный первый бой, выдохся, как последняя собака, бил беспрерывно мимо, а он меня обрабатывал, как хотел. Избитый до такой степени, спасибо вашей тете, чтоб я еще явился! И это называется «работой»! Работайте, ребятки, друг с другом, только без меня. Оставьте меня в покое, даже дышать тяжело, ну вас всех, не выдохнуть полностью, 23 |
