Костёр 1969-09, страница 6
втайне мечтал попасть и йорэлё. Иногда Йорэлё задумывался о том, как она могла выдержать столько лет неподвижного сидения за школьной партой, и тогда в груди у него шевелилась жалость к Ольге Сергеевне, — так звали учительницу. Ольга Сергеевна подошла к своему столу, положила на него классный журнал, громко сказала: — Здравствуйте, дети! — Здравствуйте!—хором ответили перво классники. — Йорэлё! сказала учительница. — До стань букварь! Сегодня мы будем изучать букву «О». Йорэлё полез в сумку. Хорошая у него сумка. Ее даже просили отдать в музей. Сумку смастерила бабушка. Она вышила ее разноцветным бисером и белым оленьим волосом. Рука Йорэлё наткнулась на холодную, полурастаявшую рыбу и отдернулась назад, йорэлё заглянул в сумку. От рыбы и растаявших соленых ледяшек в сумке было мокро. Он вытащил букварь, раскрыл его на указанной странице, и ему стало жарко, стыдно. Ольга отве Ольга Сергеевна стояла рядом, смотрела, как йорэлё открывает букварь. Как раз на букве «О» лежала маленькая оттаявшая рыбка, уютно пристроившись между страниц. Большое круглое пятно расплылось на картинке. — Это что такое? — спросила Сергеевна. — Рыба, — дрожащим голосом тил Йорэлё и добавил: — Навага. — Я и сама вижу, что это навага,— сказала учительница. — Но почему она оказалась у тебя в букваре? — Сначала она была просто в сумке, ответил йорэлё. Ольга Сергеевна нагцулась, схватила нарядную сумку йорэлё и вытряхнула на пол всю его утреннюю добычу. — Так вот ты чем занимался, вместо того чтобы думать об уроках! И Ольга Сергеевна произнесла то самое, чего так опасался Йорэлё: — Ставлю тебе двойку! Весь школьный день прошел для йо рэлё как во сне. Его даже не обрадовал « компот, который дали сегодня на школьный завтрак. Он его выпил машинально, словно эта была простая вода. Кончились уроки, и Йорэлё медленно побрел к дому. Но, не дойдя до середины пути, он свернул к морю и зашагал вдоль прибойной черты. Ледяная каша загустела, и у берега не было видно воды. Колыхающееся белое покрывало тянулось до самого горизонта, и даже сильный ветер не мог раскачать затянутую ледяной шугой водную поверхность. Йорэлё брел вдоль пустынного берега и думал о том, как он нехорошо поступил. Нет, будь он серьезным человеком, исполненным ответственности, он бы никогда не пустился, словно какой-то малыш, собирать навагу на морском берегу. «Дорогой сынок, — звучали в ушах Йорэлё слова отца. — Ты уже человек взрослый». Как теперь покажешься на глаза матери и отцу? Двойка! И за что? Нет, у него и в мыслях не было обвинять в несправедливости Ольгу Сергеевну — двойку йорэлё заслужил. И даже не столько было стыдно перед учительницей, сколько перед матерью и отцом, доверия которых он не оправдал. А ведь отец уже позволял ему кормить собак! В печальных думах Р1орэлё добрел до на блюдательной площадки метеорологической станции. Здесь работал его друг Василий Игнатьевич. Он любил Йорэлё и всем говорил, 4 |
