Костёр 1969-09, страница 7

что Йорэлё — его будущая смена, ибо имя мальчика значит ни больше ни меньше, как Повелитель ветров.

Ветер свистел в стенках метеорологических будок, в большом металлическом конусе для сбора выпавших осадков, скрипел флюгер и тонко пели оттяжки из крученой проволоки.

Йорэлё встал над большими термометрами, положенными прямо на землю, уставился на них и вдруг почувствовал, как из глаз на кончик носа скользнула горячая капля. И в эту минуту он услышал за собой знакомый голос:

— Здорово, Повелитель ветров!

Йорэлё поднял голову и увидел Василия Игнатьевича. Метеоролог удивленно поглядел на мальчика и спросил:

— Ты чего? Никак плачешь? Обидел кто?

Йорэлё отрицательно мотнул головой.

Так в чем же дело?

Двойку получил, — сообщил Йорэлё, и тут, как он ни сдерживался, слезы сами покатились из глаз.

— Ну, брат, это совсем никуда не годится!— задумчиво произнес Василий Игнатьевич, обхватил сильными руками голову Йорэлё и вытер ему слезы большим носовым платком с сильным запахом табака.

— А теперь пошли со мной!

Йорэлё покорно зашагал вслед за Василием Игнатьевичем. По дороге метеоролог рассуждал о том, что надо хорошо учиться, слушаться учителей и твердо идти к намеченной цели. Узнав о причине плохой отметки, Василий Игнатьевич даже остановился и с чувством сказал:

— Рыба в букваре! Да знаешь, что это такое? Представь себе, я бы шестом для флюгера стал толкать сеть в лагуну! Нехорошо, Повелитель ветров! Нехорошо. Ведь ты теперь человек взрослый, самостоятельный!

Василий Игнатьевич привел Йорэлё в свою лабораторию, на дверях которой была прикреплена дощечка с надписью: «Посторонним вход строго воспрещен!»

Он подошел к телефону, поднял трубку и попросил:

— Дайте мне колхозный гараж... Это Эйгынли? Тут твой сын сидит. Мучается угрызениями совести. Двойку получил.

Йорэлё не слышал, что ответил отец. Не прошло и получаса, как за дверью послышались шаги, раздался стук и в лабораторию вбежала мать.

— Йорэлё! — всплеснула она руками. — Сынок мой! Малыш! Ну где ты был? Я обыскала весь берег. Крошка мой, да ты же еще совсем

маленький, чтобы гулять по берегу бушующего моря...

— Мама, а я двойку получил, — смущенно сказал Йорэлё.

— Да ну ее, эту двойку! — отмахнулась мать. — Главное, что ты цел и невредим... Василий Игнатьевич, большое вам спасибо... А с учительницей я поговорю...

— Я сам виноват. — пытался прервать мать Йорэлё. — Рыба у меня была в букваре...

Но мать не обратила внимания на слова сына. Она схватила Йорэлё и принялась его тискать и целовать. Это уж совсем никуда не годилось. Йорэлё отворачивал лицо и с горечью думал о непоследовательности взрослых: сегодня ему говорят, что он взрослый и самостоятельный, а завтра он вдруг и несмышленыш. И он не знал, куда деваться от стыда.

Потом мать еще раз горячо поблагодарила Василия Игнатьевича, взяла Йорэлё за руку и, как малыша, повела его за собой.

Единственным утешением для Йорэлё было то, что Василий Игнатьевич успел ему на прощание заговорщицки подмигнуть.