Костёр 1969-11, страница 50

не нальешь. Это Лина сообразила, хотя вообще-то она была довольно бестолкова.

Но мама Эмиля больше думала о сыне.

— Милые мои, как же нам ребенка из беды вызволить? Давайте разобьем супницу кочергой!

— Ты что, ума лишилась? — сказал папа. — Она ведь стоила целых четыре кроны.

— Попробую-ка я, — сказал Альфред, ловкий и находчивый парень.

Ухватившись за обе ручки супницы, он с силой потянул ее вверх. Ну и что получилось? Вместе с супницей Альфред приподнял и Эмиля. Потому что Эмиль плотно застрял в супнице. Так он и повис в воздухе, болтая ногами и желая как можно скорее снова очутиться на полу.

— Отстань... пусти меня... отстань, кому говорят! — кричал он.

И Альфред поставил его на пол.

Теперь все уж окончательно расстроились. Столпившись на кухне вокруг Эмиля, они думали, что же делать. И никто, ни папа Антон, ни мама Альма, ни маленькая Ида, ни Альфред, ни Лина, — никто не мог придумать, как высвободить Эмиля из супницы.

— Ой! Эмиль плачет, — сказала маленькая Ида.

Несколько крупных слезинок вытекло из-под супнииы и покатилось по щекам Эмиля.

— Это не слезы, — возразил Эмиль. — Это мясной суп.

Он по-прежнему хорохорился, но в супнице ему было совсем не сладко. Подумать только, вдруг он никогда не освободится из нее? Бедный Эмиль, на что же он теперь свой «кагтузик»? Мама Эмиля очень мальчика. Она снова хотела схватить и разбить супницу, но папа сказал:

— Ни за что! Супница стоит четыре кроны. Лучше поедем в Марианнелюнд к доктору. Уж он-то высвободит Эмиля. И возьмет с нас всего три кроны, так что одну крону мы еще выгадаем.

Маме понравилась папина затея. Ведь не каждый день случается выгадать целую крону. Сколько всего можно купить на такие деньги! Перепадет что-нибудь и маленькой Иде, которая будет сидеть дома, пока Эмиль разъезжает по докторам.

В Катхульте начались поспешные сборы. На

напялит жалела кочергу

до было привести в порядок Эмиля, умыть и одеть его в праздничный костюмчик. Причесать его, разумеется, было невозможно. Правда, мама ухитрилась просунуть в супницу палец, чтобы выскрести грязь из Эмилиных ушей, но это кончилось плохо: палец тоже застрял в супнице.

— Тяни его, вот так тяни! — советовала маленькая Ида, а папа Антон здорово разозлился, хотя вообще-то был человек добрый.

— Ну, кто еще? Кому еще охота прицепиться к супнице?— закричал он. — Пожалуйста, не стесняйтесь! Я возьму большой воз из-под сена и заодно свезу к доктору в Марианнелюнд весь Катхульт!

Но тут мама Эмиля сильно дернула руку и вытащила палец из супницы.

— Видно, не мыть тебе сегодня ушей, — сказала она, подув на палец.

У края супницы мелькнула довольная улыбка, и Эмиль мрачно сказал: .

— Хоть какой-то прок от этой супницы.

Тут Альфред лихо подкатил повбзку к крыльцу, и Эмиль вышел из дома. Он был такой нарядный в полосатом праздничном костюмчике, в черных ботинках на пуговках и с супницей на голове. По правде говоря, супница на голове была, пожалуй, и ни к чему, но яркая и пестрая, она, если на то пошло, напоминала какую-то необычайно модную летнюю шляпку. Плохо только, что супница то и дело съезжала Эмилю на глаза-

Все готовы, пора ехать в Марианнелюнд.

— Присматривай без нас хорошенько за Идой! — закричала Лине мама Эмиля.

Она устроилась на переднем сиденье рядом с папой. На заднем сиденье восседал Эмиль с супницей на голове. Рядом с ним лежал его «кагтузик». Ведь не возвращаться же с непокрытой головой. Хорошо, что он вспомнил о своей кепчонке!

— Что стряпать на ужин? — закричала Лина, лишь только повозка тронулась в путь.