Костёр 1969-11, страница 51

— Что хочешь! — крикнула в отзет мад^а.— Не до того мне сейчас!

— Тогда сготовлю мясной суп! — сказала Лина.

И тут же, увидев, как яркая, в цветочках, супница исчезает за поворотом, она вспомнила о случившемся и, обернувшись к Альфреду и маленькой Иде, грустно сказала:

— Вместо супа будет кровяная колбаса и шпиг!

Эмиль уже не раз ездил в Марианнелюнд. Ему

нравилось сидеть высоко на облучке и смотреть, как петляет дорога, нравилось разглядывать хутора, мимо которых они проезжали, тамошних ребятишек, собак, лаявших у калиток, и лошадей и коров, которые паслись на лугах. Однако на этот раз поездка была не из веселых. На этот раз он сидел с супницей на голове. Она совсем закрыла ему глаза, и он ничего не видел, кроме носков своих собственных ботинок, которые с трудом различал сквозь узкую щель из-под супницы. Поминутно ему приходилось спрашивать отца:

— Где мы сейчас? Уже проехали «Блины»? Скоро «Поросенок»?

Эмиль сам придумал эти названия для всех хуторов вдоль дороги. Один он назвал «Блины», потому что однажды, проезжая мимо, видел, как двое толстых мальчишек у калитки уписывали за обе щеки блины. «Поросенком» он окрестил другой хутор в честь маленького резвого поросенка, которому иногда чесал спинку.

Теперь Эмиль мрачно сидел сзади, уставившись на носки своих ботинок, и не видел ни блинов, ни поросят. Не удивительно, что он все время ныл:

— Где мы сейчас? Скоро ли Марианнелюнд?..

В приемной у доктора было полно народа, когда туда вошел Эмиль с супницей на голове. Все, кто сидел в приемной, пожалели Эмиля, и понятно: с ребенком стряслась беда. Только один плюгавенький ехидный старикашка при виде мальчика не удержался от смеха, словно это так весело — застрять в супнице.

— Хо-хо-хо!—смеялся старикашка. — Уши у тебя, что ли, зябнут, малыш?

— Не-а, — отозвался Эмиль.

— Зачем же ты тогда нацепил этот колпак? — спросил старикашка.

— Чтоб уши не озябли,—ответил Эмиль.

Он за словом в карман не лез, даром, что был мал.

Но тут Эмиля позвали к доктору. Доктор не смеялся, он только сказал:

— Здравствуй, здравствуй! Что ты там делаешь, в супнице?

Эмиль не мог, конечно, видеть доктора, но поздо роваться с ним было просто необходимо. Эмиль веж ливо поклонился, низко склонив голову. И тут раз дался звон: — Дзинь!

Супница, расколотая на две половинки, лежала на полу. Потому что Эмиль трахнулся головой о стол доктора.

— Плакали наши четыре кроны, — тихонько сказал папа маме.

Но доктор его услыхал.

— Нет-нет, одну крону вы все-таки выгадали, — заметил он. — Когда я вытаскиваю из супниц маленьких мальчиков, я беру за это пять крон. А на этот раз он сам себя вылечил.

И папа очень обрадовался. Он даже был благодарен Эмилю за то, что тот разбил супницу и выгадал одну крону. Проворно подняв обе половинки, папа вышел из кабинета с Эмилем и его мамой. На улице мама сказала:

— Подумать только, мы опять выгадали. На что же мы истратим крону?

— Ни на что,—ответил папа. — Мы ее сбережем-А пять эре Эмиль честно заработал. Пусть он их положит дома в копилку!

Вынув из кошелька пятиэровую монетку, папа дал ее Эмилю. Угадай, обрадовался Эмиль или нет?

И вот они отправились в обратный путь. Довольный Эмиль, напялив на голову свой «кагтузик», сидел позади, зажав в кулаке пятиэровую монетку. Он смотрел на всех детей и на всех собак, на всех лошадей, коров и поросят, какие попадались ему на глаза. Будь Эмиль просто заурядным малышом, с ним бы в тот день ничего больше не случилось. Но Эмиль был не такой, как все. Вот и отгадай, что он еще натворил. Он засунул пятиэровую монетку в рот, как раз когда они проезжали мимо «Поросенка». С заднего сиденья послышался странный звук — «плюк». Легонько икнув, Эмиль проглотил пятиэровую монетку.

— Ой!—сказал Эмиль. — Вот здорово! Как быстро я ее проглотил!

Мама Эмиля запричитала:

— Милые вы мои, как нам достать из ребенка пятиэровую монетку? Едем обратно к доктору.

— Нечего сказать, здорово ты умеешь считать, — сказал папа. — Неужели мы будем платить доктору пять крон за пятиэровую монетку? Что у тебя было в школе по арифметике?

47