Костёр 1969-11, страница 52

Эмиль спокойно отнесся к происшедшему. Похлопав себя по животу, он сказал:

— Я сам буду своей собственной копилкой, хранить пятиэровую монетку в животе куда надежней, чем дома в копилке. Отсюда ее никому не достать, а из копилки можно. Я уже пробовал открывать ее кухонным ножом, так что знаю...

Но мама Эмиля не сдавалась. Она во что бы то ни стало хотела показать Эмиля доктору.

— Я ведь ничего не говорила в тот раз, когда он съел все пуговицы от штанишек, — напомнила она папе. — Но переварить пятиэровую монетку куда труднее, как бы не было беды!

Она так напугала папу, что тот повернул лошадь и поехал назад в Марианнелюнд. Потому что папа тоже беспокоился за своего мальчика.

Запыхавшись, они вбежали в кабинет доктора.

— Вы что-нибудь забыли? — спросил доктор.

— Нет, только наш Эмиль проглотил пятиэровую .монетку, — сказал папа. — Если доктор согласится его немножко прооперировать ...за четыре кроны и... еще пятиэровую монетку в придачу?

Но тут Эмиль дернул папу за сюртук и прошептал:

— Пусть только попробует! Монетка моя!

А доктор вовсе не думал отбирать у Эмиля пятиэровую монетку.

— Никакой операции не надо, — сказал он Эми-гю. — Съешь-ка пять булочек, чтобы монетке не было скучно одной и чтобы она не оцарапала тебе животик.

Какой чудесный доктор! Ни эре не взял за совет. Папа был так доволен, что весь сиял, когда вновь вышел на улицу с Эмилем и его мамой.

Мама Эмиля тотчас собралась в булочную фрёкен Андерсон, чтобы купить Эмилю пять булочек.

— Вот еще!—сказал папа. — Булочки есть у нас дома.

Но все же папа сдался, и они пошли к фрёкен Андерсон и купили Эмилю пять булочек. Булочки были очень аппетитные, сдобные и румяные, обсыпанные сахарной пудрой. Эмиль их быстро съел.

— Самое вкусное лекарство в моей жизни, — сказал он.

А у папы на радостях голова пошла кругом. Он сам

не ведал, «то творил.

— Мы заработали сегодня уйму денег, — весело сказал он и, махнув на все рукой, накупил на целых лять эре мятных леденцов для маленькой Иды.

Знаешь, в те времена дети были глупы и неразум

ны и не задумывались над тем, беречь ли свои зубы или нет. Теперь дети в Лённеберге не едят столько конфет, зато у них зубы крепкие.

Затем хуторяне покатили обратно в Катхульт. Едза переступив порог, еще в сюртуке и шляпе, папа принялся склеивать супницу. Это было проще простого, она ведь раскололась на две равные половинки. Лина так обрадовалась, что даже запрыгала и закричала Альфреду, который распрягал лошадь:

— В Катхульте снова будет мясной суп!

Неужто Лина и вправду в это поверила? Должно быть, она забыла про Эмиля.

В тот вечер Эмиль совсем заигрался с маленькой Идой. На лужайке между громадными валунами он построил сестренке шалаш. Ей было страшно весело. А щипал он ее совсем легонько и только тогда, когда ему хотелось получить леденец.

Но тут начало смеркаться, и Эмиль с маленькой Идой стали подумывать, не пора ли спать. Они забежали на кухню посмотреть, нет ли там мамы. Ее там не было. И вообще никого там Vie было. Там была только супница: уже склеенная, она красовалась на столе. Эмиль и маленькая Ида, прильнув к столу, уставились на чудо-супницу, которая пропутешествовала целый день.

— Ишь ты, доехала до самого Марианнелюнда! — с завистью сказала маленькая Ида. А потом с любопытством спросила:

— Эмиль, а как тебе удалось засунуть голову в супницу?

— Плевое дело, — ответил Эмиль. — Вот так!

Тут в кухню вошла мама Эмиля. И первое, что она увидела, был Эмиль с супницей на голове. Эмиль срывал супницу с головы, а маленькая Ида визжала. Визжал и Эмиль, потому что супница снова крепко сидела у него на голове.

Тут мама схватила кочергу и так трахнула по супнице, что только звон пошел по всей округе.

— Дзинь! — И супница разлетелась на тысячу маленьких черепков. Дождь осколков окатил Эмиля.

Пс'.па был в овчарне, но, услышав звон, кинулся на кухню. Застыв на пороге, он молча переводил взгляд то на Эмиля, то на черепки, то на кочергу в руках у мамы. Ни слова не проронил папа. Повернулся и ушел обратно в хлев.

Вот теперь ты примерно знаешь, каков был Эмиль.

Эта история с супницей случилась во вторник 22 мая. Но, может, ты захочешь услышать и о другой проделке Эмиля?

Воскресенье, 10-е июня

Когда Эмиль поднял на флагшток маленькую Иду

В воскресенье 10 июня в Катхульте был праздник. Ожидалось великое множество гостей из Лённеберги и из других мест. Мама Эмиля начала готовить угощение еще загодя.

— В копеечку влетит нам этот, праздник, — сетовал папа. — Но пировать, так пировать! Нечего скряжничать! Хотя биточки можно было бы лепить чуть поменьше.

— Я делаю биточки, какие надо, — сказала мама. — В меру. В меру большие, в меру круглые, в меру поджаристые.

Так она и стряпала. Она готовила копченую грудинку, телячьи котлеты, салат с селедкой и маринованную сельдь, яблочный торт, запеченного угря, тушеное и жа

реное мясо, пудинги, две большущих сырных лепешки и особую, необыкновенно вкусную колбасу. Отведать этой знаменитой колбасы гости охотно приезжали издалека, даже из Виммербю и Хюльтсфреда.

Эмиль тоже очень любил эту колбасу.

Денек для праздника выдался на славу. Сияло солнце, цвели яблони и сирень, заливались птицы, и весь хутор Катхульт, раскинувшийся на холме, был прекрасен, точно сон. Всюду был наведен порядок: двор расчищен граблями, дом прибран, еда настряпана. Все было готово к приезду гостей. Не хватало только одного.

— Ой, мы забыли поднять флаг!—сказала мама.

Ее слова будто подстегнули папу. Он помчался к флагштоку, а следом за ним мчались Эмиль и малень-

52