Костёр 1969-12, страница 10

«Мой!»—решил Елин.

Радыгин кинулся в торпедный желоб, выдернул предохранительные чеки и сунул их в карман. Возвратившись в турель, он сжал руками гашетку и увидел в прорези прицела сторожевой корабль.

— Огонь по палубе! — скомандовал Елин.

Гулко ударили два пулемета. На вражеском сторожевике сверкнул огонь. Справа и слева от катера вырвались из воды светлые фонтаны. Впереди встала стена разрывов: открыли огонь немецкие эсминцы и транспорты.

— Боцман, дым!—услыхал Радыгин сквозь гул и грохот голос командира. Он отпустил гашетку, выскочил из турели и быстро повернул вентиль бал

лона. Повалил густой едкий дым.

Закрыв дымовой завесой катер командира отряда, Елин лег на курс сближения.

Разноцветные трассы хлестали над посветлевшим морем. Они летели с разных сторон, и Елину вдруг показалось, что одна из них вот-вот сейчас ударит по катеру своим огненным хлыстом. У него задрожали пальцы, державшие штурвал.

Внезапный страх прижал его к палубе, сдавил горло.

«Что же это?» Он стиснул зубы, смахнул рукавом кителя горячие капли пота, стекавшие на глаза, и посмотрел на Радыгина.

Боцман длинными очередями бил из пулемета по палубе сторожевика.

Страх прошел, и Елин с силой дернул на себя рукоятку машинного телеграфа.

Двухтрубный, низко сидевший на воде транспорт приблизился настолько, что Елин различал на палубе артиллеристов, подносивших снаряды к носовой пушке.

Катер лег на боевой курс. Над водой стлался желтый дым. До транспорта оставалось меньше пяти кабельтовых, когда катер развернулся для торпедной атаки и Елин нажал кнопку—«залп». Катер сильно встряхнуло.

Елин обернулся и увидел в желобе торпеду. «Забыл включить «залповую» стрельбу! Вот олух!»—выругал он себя.

Но можно выйти в повторную атаку.

— Мачта! Я—Риф! Имею на борту торпеду. Атакую горбатого,—охрипшим голосом проговорил Елин в ухо радисту.

Теперь транспорт находился совсем близко. Торпеда метнулась в воду и через короткое время над вражеским судном сверкнул сноп пламени. С кормы стали спускать на воду шлюпки. Потом транспорт резко накренился, за борт полетели спасательные пояса, доски и пробковые матрацы. Словно игрушечные, прыгали люди.

Теперь катер Елина оказался в центре вражеского конвоя: по нему немцы не стреляли, чтобы не попасть в своих. Катер то скрывался в дыму, то появлялся снова, и немецкие артиллеристы не выпускали его из виду. В азарте новой атаки Елин потерял катер Угарова, которого должен был прикрывать

U

О

дымовой завесой во время всей операции. Но вот в наушниках раздался резкий голос Гуме-нюка:

— Выходите из боя, следуйте за мной!

Ревя моторами, на предельной скорости катер пронесся мимо эсминца и лег на курс отхода. Радыгин торопливо вставил новую ленту и дал длинную очередь по палубе эсминца. Он увидел, как упали несколько человек у кормового орудия и полоснул по надстройке. Там находились рубка и мостик: оттуда управляли артиллерийским огнем.

Жаркое пламя и грохот ударили по катеру одновременно. Радыгин не сразу понял, что случилось. В следующий миг он увидел, что командир лежит на палубе, а из люка машинного отделения валит дым.

— Вы ранены, товарищ лейтенант? — пробормотал Радыгин.

— Кажется,—кривясь от боли, промолвил Елин.—Командуйте. .. вы...

И только по движению губ Елина Радыгин догадался, что командовать катером обязан теперь он, боцман.

Из люка моторного отсека выглянул Снопов.

— Моторы исправны, но почему-то заглохли.

Радыгин быстро спросил:

— В отсеке пожар?

— Никакого пожара нет.

Торпедный катер лишился

своей главной жизненной силы—потерял ход. Он еще огрызался из пулеметов, но стоял без движения и лишь мерно покачивался на волне.

* * *

Оставались секунды, чтобы треугольник встречи, рассчитанный в начале атаки, замкнулся. Головной немецкий транспорт шел прежним своим курсом и стрелял из всех орудий, а пузырчатый след двух торпед приближался к нему.

8