Костёр 1969-12, страница 53

Работники машинно-счетной станции не куют, не фрезеруют и не токарят. Они только считают. Но они стараются, чтобы те, кто делает турбину, вовремя получили бы правильную зарплату за свой труд — и поэтому есть и их часть в общем турбинном деле.

Мы с Игорем Николаевичем отвлеклись и заговорились— о том, что скоро на заводе откроют уже целый вычислительный центр, что в наши дни производство невозможно без математики,— и вдруг я почувствовал, что мне что-то суют в руки.

— Тоже турбина,— шепнул мой тезка застенчиво. Это он предлагал мне полистать альбом комсомольской жизни шестого цеха.

Из альбома можно было узнать, что комсомольцы шестого сборочного любят ходить в походы, удить рыбу и играть в волейбол. Что заместитель комсорга Лариса Каффко — признанная на заводе солистка, а карусельщик Володя Селицкий — самый активный турист.

Там не было ни одного снимка, на котором

виднелся бы станок, хоть краешком, — но все равно, конечно, это тоже была турбина, и я обрадовался, что _## мой спутник начал это пони

мать. Если люди в выходной хорошо и дружно попели, посмеялись, позанимались спортом, они и работать будут так же дружно и хорошо.

\ Это слово — «турбина» —

V Ш ^{мы п}Р^{оизнесли в тот} день

jf W еще много раз.

Побывали — уже вместе— в кузнечном цехе. Видели, как ездит там взад и вперед по рельсам тележка манипулятора, а в захватах у нее раскаленная стальная чушка. Подручный берет большой нож, вроде косаря, наставляет его — и падает сверху молот, и чушка сначала сминается, а потом косарь входит в нее, в розовую, в светящуюся, как в пастилу.

.«Турбина? — Турбина!»— переглянулись мы, потому что турбина — это металл, это жар горнов и тяжкие удары по наковальням.

Были в цехе сборочном, в том самом, где веселые дружные комсомольцы, — видели, как плавно вращается планшайба карусельного станка и как струится, смывая резцы, серая пена эмульсии, — а вот рабочих почти не видели, люди терялись в огромном пространстве цеха, станки работали как бы сами собой.

И те, кто придумал для строительства турбины такие умные станки, тоже, конечно, с

полным правом могут назвать себя турбинщиками.

В заводской оранжерее нам подарили цветы. В киоске снабдили свежей газетой. Киоскер тоже делал турбину. И цветоводы — тоже.

В громадных цеховых воротах стояла железнодорожная платформа, а на ней контейнер.

— Смотри, — сказал я спутнику, — вон она, которая тебе нужна! В этом контейнере!

— Турбина,— согласился мой коллега. А смотрел он совсем в другую сторону, он смотрел на случайную, прислоненную к стенке алюминиевую лестничку-стремянку. Завод, кроме турбин, много чего еще выпускает — и компрессоры, и воздуходувки, и мартеновское литье — и эти лестнички тоже, совсем уж пустяковое изделие, из отходов.

Но, проследив направление его взгляда, я вполне серьезно кивнул. Стремянка — для книжных полок, станет на нее конструктор, достанет справочник по турбинам,— нет_г и стремянка в каком-то смысле турбина тоже!

По двору ездили зеленые большеголовые грузовички с белой цифрой на дверце. Я задумался: где раньше их видел? И вспомнил — на ладожской «Дороге жизни» трудились такие.

Они давно состарились, их даже в город не выпускают, автоинспекция отобрала номера. Но внутри завода они бегают, не желают дряхлеть, снуют между цехами, мимо Досок почета, мимо гигантского цеха, который строится,— там, наверно, будут собирать турбины не чета сегодняшней, — но, опять-таки, без сегодняшней бы и завтрашних не было?

— Хватит,— сказал я спутнику.— Теперь иди к чертежам, расспрашивай, как турбина устроена,— нечего за мной, за мелкотой, ходить хвостом.

В ответ мой тезка виновато рассмеялся.

— Куда мне от тебя деться, ведь ты — все равно что я сам. А чертежи я посмотрю, и с Главным поговорю, и с его заместителями,— но турбину я уже, можно сказать, и без них видел.

Суровый охранник в проходной отобрал у нас пропуск — один на двоих. Мы вышли на площадь, посреди которой стоял памятник Ленину.

Если смотреть на него издали, с другой стороны проспекта,— кажется, что Владимир Ильич словно тоже вышел с завода, со смены,— это вечером, когда мимо памятника движутся толпы рабочих. А утром, когда поток идет в обратном направлении, Ленин встречает его — пришел раньше всех и здоровается:

— Пора, товарищи! Продолжим строить турбину!