Костёр 1972-03, страница 32

вой командира, слепило, как зеркальце. Поэтому Вацлав не сразу разглядел, что на столе перед командиром лежит карабин, маленький, словно игрушечный, с полированной, красного дерева, ложей и никелированным затвором. И еще лежала на столе сумочка из сыромятной кожи, продолговатая такая сумочка с длинным, тоже сыромятным ремешком, чтобы вешать ее через плечо, — в сумочке, видно, были патроны.

Но вот оконце перестало слепить глаза, должно быть, солнце за тучку зашло, и Вацлав увидел и карабин, и сумочку. Сердце у него екнуло от радостного предчувствия, он даже вспотел весь, но виду не подал, только картуз снял и сжал его в кулаке. А командир продолжал:

— Так вот, Вацлав! Хватит тебе даром партизанский хлеб есть, пора принимать на себя боевые обязанности. Ты как смотришь на это дело?

Вацлав покраснел от радости. Он решил, что и его теперь на задания посылать будут, что и он в разведку станет ходить, как Мико-ла Букрей из второго взвода. Он давно завидовал этому Букрею: всего на четыре года старше, айв разведку ходит, и карабин у него есть, и пистолет — трофейный немецкий парабеллум в черной треугольной кобуре.

Командир словно угадал мысли Вацлава, посмотрел на него с лукавым прищуром, положил руку на карабин.

— А задание тебе такое — пасти коров! Они скоро прибудут в отряд, может, сегодня. Понимаешь, госпиталю нашей бригады требуется молоко для раненых, а держать коров в нашем отряде удобней всего — остров у нас большой, травы хватает. Ну, а поскольку мы доверяем тебе такое важное дело, то решено доверить тебе и оружие. Ты чего голову опустил, не рад, что ли?

Командир поднялся, взял карабин и вышел из-за стола, подошел к Вацлаву и торжественно сказал:

— Партизан Санько, вручаю вам боевое оружие!

Вацлав растерянно встал с табурета, так же растерянно взял карабин обеими руками, а произнести ничего не может — руки дрожат и губы прыгают. А командир взял со стола сумочку с патронами и повесил ее Вацлаву через плечо.

— Вот теперь ты настоящий чапаенок! Настоящий боец отряда имени Чапаева! Как вы считаете, Антонина Васильевна?

— Да уж герой, — с улыбкой сказала мама Вацлава, поднялась со скамьи, закинула за плечо свой автомат и подошла к сыну. — Прямо Аника-воин!

Она привлекла Вацлава к себе, прижала его голову к груди, но он недовольно высвободился, обиженно засопел. Мама смотрела на него смеющимися глазами, и ямочки образовались у нее на щеках от улыбки, но вдруг глаза ее посерьезнели, какая-то тревога мелькнула в них.

— Только ты осторожно с оружием, — озабоченно попросила она. — Это ведь не игрушка.

— Понятное дело, — сказал командир и положил руку Вацлаву на плечо. — Ты ведь не маленький, понимаешь, как нужно обращаться с оружием?

— Понимаю, — тихо сказал Вацлав и прижал к себе карабин, как обнял.

— А то Антонина Васильевна была против, — признался командир. — Но я ее убедил. Раз, говорю, дают человеку боевое задание, значит, и оружие ему положено. Вдруг из кустов фашист какой-нибудь выползет, корову украсть захочет — тут ты его и на мушку!

Командир подмигнул Вацлаву, и лицо у него сделалось озорным, мальчишечьим, веснушки смешно собрались на кончике носа, в глазах запрыгали веселые чертики. Он пожал Вацлаву плечо.

— Вот так, чапаенок!

Конечно же, Вацлав был несказанно рад карабину. Это был прекрасный бельгийский карабин, легкий и вместе с тем весомый — сразу чувствовалось, что это не игрушка, а настоящее оружие. Только патронов к нему было мало — всего восемь штук, полторы обоймы. Пять в магазинной коробке и три в сумочке, запасные. Но Вацлав не потому огорчался, что патронов мало. Ему, по правде говоря, задание не очень нравилось. Даже, пожалуй, совсем не нравилось. Он боялся, что Микола Букрей из второго взвода станет над ним посмеиваться: разве ж это партизанское дело —• коров пасти?!

Коров же, действительно, в тот самый день пригнали в лагерь. Девять голов, и все рогатые!

Гнали их издалека, по гатям через непролазные топи. Коровы были измучены, ноги их были облеплены зеленой болотной тиной, и хвосты были зелеными от тины, и брюхо у каждой коровы было в грязи, и вымя. Они тоскливо тыкались мордами в редкую траву под соснами, надрывно мычали.

У Вацлава, когда он их впервые увидел, даже под ложечкой засосало от неуверенности и страха: как их пасти? Он ведь городской мальчик и до войны коров видел больше на картинках или из окна поезда, — как тут не оробеть?

Трудно пришлось Вацлаву на первых порах. Коровы словно понимали, что он горожанин,

©