Костёр 1972-03, страница 34
Целых три дня сдерживали партизаны натиск эсэсовцев, но боеприпасов у партизан было мало, и пришлось отойти в глубь пущи, в непроходимые болота, в глухие чащобы. Покинул свою базу на острове и отряд, в котором находился Вацлав. А коров... Коров пришлось зарезать... Вацлаву не сказали, что их зарежут, но он догадался об этом сам, и впервые за все время своего партизанства заплакал... Шли по топким кустарникам, гатили перед собой зыбкий травянистый покров трясины, кинжалами и тесаками срубали чахлые осинки, тоненькие, бледные березки, прутья лозы. Но гать эта была ненадежной, идти по ней было трудно и опасно, Вацлав быстро выбился из сил, да еще потерял в трясине правый сапог. Тогда бойцы сплели из лозы носилки, похожие на гамак, усадили в него Вацлава и понесли. Иногда к носилкам подходила мама, быстро прижималась к Вацлаву щекой, целовала сухими шершавыми губами и тотчас уходила вперед на тропу, чтобы не мешать бойцам нести носилки. По лесу, как шум поезда, катилось эхо стрельбы, далекой, но все равно страшной. Казалось, что стреляют со всех сторон, и еще казалось Вацлаву, что где-то все время мычат коровы протяжно и глухо... Только пятого июля сорок четвертого года отряд вышел из лесов. А потом была пропахшая гарью дорога на Минск, и грязно-серые колонны пленных фашистов вдоль обочин, и пышущие жаром раскаленной брони советские танки с деревцами на башнях, для маскировки, и вереницы беженцев, которые возвращались из окрестных сел в родной город. И был потом парад белорусских партизан в освобожденном Минске, и Вацлав прошел у трибун вместе со всеми, и на трибунах засмеялись, зааплодировали как раз в ту минуту, когда он маршировал мимо них в строю своего взвода, размахивая руками и всем телом чувствуя на плече приятную тяжесть своего карабина. В тот же день, после парада, отряд построили на широком пустыре, поставили перед строем высокий снарядный ящик. За ним, как на трибуне, стояли рядышком командир отряда, комиссар и начальник штаба. На ящике белел большой картонный короб и лежала стопа каких-то бумажек. Командир отряда скомандовал «смирно», комиссар взял первую бумажку и прочитал громко: — Партизан Демидов Андрей Степанович! Из строя вышел пожилой дяденька с трехлинейной винтовкой и подошел к снарядному ящику. Комиссар вынул из короба маленькую коробочку и сказал: — Вручаю вам медаль «Партизану Отечественной войны» первой степени! Партизан взял коробочку и бумажку, повернулся лицом к отряду: — Служу Советскому Союзу! Многих партизан вызывал комиссар и вручал им партизанские медали. Вот и Миколу Букрея вызвали, и маму Вацлава. А Вацлав и радовался и чуть не плакал. Радовался за маму, которую наградили медалью первой степени, а самому завидно было. Ему, конечно, медали не дадут, что он такого совершил? В разведку не ходил, как Микола Букрей, даже не выстрелил ни разу... Коров пае... Но тут комиссар сказал: — Партизан Санько Вацлав Иванович! Вацлав и не шевельнулся, стоял, опустив голову, ковырял носком сапога землю. Забыл от огорчения, что нужно стоять по стойке «смирно». А комиссар опять: — Санько Вацлав Иванович! Услышал наконец Вацлав, что это его вызывают, задохнулся от воЗ&ения, уши у него загорелись, и он не вышел, а рванулся из строя, как на пожар. Схватил коробочку и бумажку, которые вручил ему комиссар, да как закричит петушиным голосом: — Служу Советскому Союзу! Он даже дрожал от радости, когда в строй вернулся. И хотя команды «вольно» еще не было, так и впился глазами в бумажку, несколько раз прочитал, что "в ней написано. А написано было в ней вот что: ВРЕМЕННОЕ УДОСТОВЕРЕНИЕ Предъявитель сего товарищ Санько Вацлав Иванович приказом Белорусского штаба партизанского движения за доблесть и мужество, проявленные в партизанской борьбе против немецко-фашистских захватчиков, награжден медалью «Партизану Отечественной войны» второй степени. После вручения наград комиссар отряда поздравил награжденных бойцов, сказал, что все они честно выполняли свой долг перед Родиной, что их мужество и доблесть будет служить примером для грядущих поколений. И еще он сказал, что ему особенно радостно поздравить самых юных партизан отряда — Миколу Букрея и Вацлава Санько, разведчика и пастушка, и что хотя Вацлав Санько совсем еще мал, в боях не участвовал, все равно он по праву может считаться героем Великой Отечественной войны. Так сказал комиссар, и все трижды прокричали «ура», а когда оно смолкло, командир отряда огласил последний приказ: отряд рас © |
