Костёр 1972-12, страница 35

Рассказывает МУХАМЕД ТУТОВИЧ ХА-САНОВ, заслуженный учитель Кабарди-но-Бапнарсной АССР, директор средней школы № 17 города Нальчика.

— Все ребята нашей школы знают, что во время Великой Отечественной войны на борьбу с фашистами ушли тысячи сыновей и дочерей Кабардино-Балкарии. В школе есть зал боевой славы. Красные следопыты разыскали немало героев войны. Бережно собрано все, что напоминает об участниках боев на Северном Кавказе. Эти люди учат наших ребят по-коммунистически строить свою жизнь, учат любить свою советскую родину.

...К 50-летию образования СССР в школьном зале интернациональной дружбы появился новый экспонат — карта всех пятнадцати республик СССР.

Ребята сами электрифицировали карту: зажигаются огоньки во всех уголках нашей страны, где есть друзья, откуда приходят в школу письма и рассказы о пионерской жизни.

У пионеров Машей дружины любимый маршрут — «Сильные, смелые, ловкие!»

Зайдите в любой дом, в любой двор, на соседнюю со школой улицу, спросите, знают ли там наших футболистов. Знают? Еще бы! Одиннадцать улиц в микрорайоне школы. И

на каждой есть детская футбольная команда. Где — «Алмаз», где — «Торпедо», где — «Непобедимые». Названия командам дают сами ребята, а вот переменить название можно только с разрешения Совета физкультуры. В этом Совете главные — тоже ребята. Строго поддерживается дисциплина в команде: не успеваешь в учебе — не приходи на тренировки. Иногда даже родители просят за «освобожденного» от тренировок сына и горячо уверяют, что он подтянется в учебе.

На республиканской спартакиаде прошлого года школа заняла второе место.

КРАСИВОЕ

УЩЕЛЬЕ

БАКСАН

Феликс Нафтульев

Я давно мечтал сюда попасть, точно даже помню, с какого дня: с того, когда в туристском походе по Карпатским горам мне вдруг стало плохо.

То ли марш-бросок оказался длинен, то ли рюкзак тяжел, но едва подошли мы к реке Стрый, над которой навис — в буквальном смысле навис, на канатах, — дощатый мост, и едва я себе представил, что сейчас должен буду идти по этим — мало сказать шатким — доскам, хватаясь за веревки-перила, раскачиваясь, как на качелях, — что-то сломалось во мне, и я свернул в

сторону и побрел вброд, как есть, во всем снаряжении, не скинув ботинок.

Тут мне и помог один человек. Он и раньше помогал, учил меня, новичка, премудростям: если лямки режут, подсунь под них скатанную ковбойку, если пить хочется, сорви стебелек дикой мяты — вон ее сколько на обочине — и вдохни запах, здорово освежает...

Так вот, этот человек не оставил меня. Он тоже ступил в реку в полной амуниции, сделав вид, что так и нужно, и пошел рядом, и завел речь о совсем посторонних вещах.

Он рассказывал о том, как в феврале сорок третьего поднимались на Эльбрус альпинисты с заданием особой важности: сорвать с отвоеванной вершины фашистский флаг.

Звучали слова, не совсем понятные: «камин», «колу-ар», «связка». Товарищ не растолковывал тонкостей,

он просто заговаривал меня, как шаман, старался воодушевить и даже пел для этого, хотя всякому ясно, как трудно петь, бредя по колено в быстрой холодной воде.

«Тропка, как ленточка, вьется, горная речка шумит...» — весь его рассказ продолжался минут пять, от берега до берега, но этих пяти минут оказалось достаточно, чтобы взгляду открылась легендарная страна Баксан, где над безымянными могилами высятся ледорубы, воткнутые в камень до половины, где на скалистых гребнях в пирамидках-турах до сих пор лежат лимонки с прощальными записками внутри, адресованными будущим поколениям.

С того дня Баксан стал моей болезнью. Сердце щемило, когда слышал о нем, и в памяти все сплелось и перепуталось накрепко: Эльбрус и мост надСтрыем, ветки потрескивают, в ко