Костёр 1972-12, страница 49
РАССКАЗ — Сегодня к нам придет... — начала Мария Флегонтовна. И сразу разноголосица: — Герой Советского Союза! — Композитор! — Мастер на все руки! Человечков из корешков делает! — Вот и не угадали, — улыбнулась учительница. — К нам придет батрак. Вопросов — ливень: живой или из книги,, заграничный или наш, взаправду или вроде бы? Не успела Мария Флегонтовна ответить — стук в дверь. Какой-то очень загорелый дедушка с белой, как у Деда-Мороза, бородой спрашивает: — Сюда ли я попал? Это самый лучший, самый пятый класс? Что ж оставалось делать, как не захлопать? Да так, что гость снял тюбетейку и обмахнулся ею: — Уф! Вот настоящая горячая встреча! Оказывается, бывают такие люди. Не поет, не танцует. Просто говорит, и вы глядите ему в рот, и пусть себе в это время гудит, сотрясая стекла, реактивный самолет — никто не оглянется, все, по самую маковку, там — в давно прошедших годах, в чужой, неизведанной жизни... Не сбиваясь и не торопясь, рассказывает гость: ...«О нашем мулле говорили: «Ученый!» Он заучил наизусть три толстые книги на арабском языке, из которых никто в кишлаке не понимал ни слова: тем таинственней казалось знание... Даже тени муллы я низко кланялся. Чтобы записать то, чего я не знал, не хватило бы и пяти толстых книг! Не знал я, кто были мои родители, откуда пришел я в кишлак Учтут и кто определил меня в батраки к Сирожиддин-баю. Не знал, какова на вкус белая лепешка и тепло ли зимой в сапогах. Не знал, почему льет дождь: уж не опрокинул ли кто небо, точно казан с шурпой? О вкусной шурпе я думал постоянно: хозяин был скуп, у такого и в пустыне горсти песку не выпросишь. Работу он спрашивал одинаково что с верблюда, что с человека; к ночи, бывало, сам не знаешь, живой ты или мертвый, есть ли еще душа в теле... 47 |
