Костёр 1975-01, страница 36
Слава Чейвун V I Щ Ш % Л) ■.is .m4 № Коля Тымнетын перехлестывают через весь поселок и достают до лагуны. В Уэлене живут и работают прославленные на весь мир чукотские косторезы. На длинном деревянном доме надпись: «Уэленская косторезная мастерская». При входе — запах жженой кости. У самых дверей на крутящемся от электромотора наждачном круге человек обрабатывает грязно-коричне-вый моржовый клык. Можно смотреть тысячу раз и тысячу раз будешь удивляться тому, как превращает художник страшноватый моржовый бивень в благородную скульптуру или в миниатюрную картину, в которой есть и море, и льды, и моржи, и люди-охотники, и даже сказочный толстопузый злой дух. С виду художники и скульпторы — самые обычные рабочие люди. Сидят себе за длинными столами, в фартуках, в очках, пожилые или молодые чукчи. В руках у одного тонкое сверло, оно крутится быстро, как у зубного врача в бормашине. Другой работает ножом. Раньше, когда-то, в доисторические времена царской России у чукчей было одно лишь имя. Оно заменяло все— и отчество и фамилию. У старого мастера-костореза Куннукая в паспорте так и было написано: «Отчества и фамилии не имеет». Куннукай делает из моржового клыка костяные ножи. Почти все ножи, которые показывают на выставках, дарят знаменитым композиторам и художникам, делал он, Куннукай. Потому что лучше него на Чукотке, пожалуй, никто не может сделать костяного ножа. А картины, которые вырезает на клыке художник Иван Сейгутегин, я видел еще в Ленинграде, в музее Арктики. Было время, когда чукчи не умели писать. Они были талантливыми художниками, но не имели бумаги. И тогда, как и многие древние народы, они писали свою историю на скалах. На стенах пещер, на скалистых обрывах вырубали они спящих на льдине моржей, веселящихся китов и портреты соплеменников — в легкой лодочке, сделанной из шкуры моржа, с гарпуном в руке, подкрадывающихся к опасному морскому зверю. В Уэлене любят рисовать все. Мальчик детсадовской младшей группы сумеет подробно и точно изобразить моржа спящего и моржа плывущего, кита и тюленя. И многие с раннего детства рисуют так же хорошо, как рисовали их талантливые прапрадеды. Но самые способные из уэленских художников работают в косторезной мастерской. У Ивана Сейгутегина, например, и дед работал с моржовой костью, и отец. И сам он стал художником очень рано. — Идешь по тундре и замечаешь, как олень бежит, или плывешь в море на байдарке и тоже все видишь. Потом дома как вспомнишь —тут морж, тут лахтак рядом плыл, и руки сами уже рисуют, — говорил Иван Сейгутегин. — У нас каждый ребенок заражен искусством. Работы Ивана Сейгутегина отмечались медалями и на выставках ВДНХ, и в Японии и в Будапеште. Потом мы пришли в школу на обыкновенный урок труда. Пятиклассники были разделены на две группы. В одной группе с удовольствием строгали рубанком доски, размечали рейки, готовились построить табурет. Другая группа сидела за длинным столом, таким же, как в косторезной мастерской. У каждого в руках было электрическое сверло или нож и куски моржовой кости, которые постепенно становились белым медведем, оленем или тюленем. У одной девочки тюлень получался особенно красивый. Яник Козлов уже третий год живет в Уэлене 32 |
