Костёр 1976-06, страница 7

ПЯТЬ ПОХИЩЕННЫХ МОНАХОВ

ПОВЕСТЬ

Юрий КОВАЛЬ

Возле дома номер семь гражданин Никифоров приостановился.

Он закинул на плечо сельскохозяйственные грабли, которые обычно носил с собой, и оглядел с удивлением толпу, собравшуюся у ворот. Толпа эта действительно удивляла, потому что в ней были и мужчины и женщины.

Если б это была абсолютно мужская толпа или совершенно женская, гражданин Никифоров ни секунды бы не задержался.

Тут из толпы вышел человек и спросил гражданина Никифорова:

— И что ж, их прямо в рясе повели?

— Не знаю, — вздрогнул гражданин. Его напугали эти неприятные слова. Слово «ряса» он недопонял, а что такое «повели», сразу догадался.

— Ага, в рясе, — заметил кто-то. — Идут рядышком пять монахов, а руки цепями скованы.

— Четыре монаха и поп с бородой!

— А за что же их, монахов-то?

— Голубей они украли...

Рисунки В. Толкова

— Чего ты болтаешь, зачем им голуби? У них денег полный чемодан.

— Монахам голубей не надо? Ну сказал, что в воду перышко пустил!

— Какие монахи? Каких голубей? Вы что городите? Ведь у нас монахи только у Длинного, а у него их всех сперли.

— Кого?

— Монахов! Пять штук! Сперли и в корзинке унесли!

— Да разве ж они залезут в корзинку?

— Тьфу! — плюнул гражданин Никифоров и, подхватив свои грабли, поспешил в закоулок.

Он сделал уж два шага и только хотел начинать третий, как вдруг наткнулся на старушку, пристально его разглядывавшую.

— А ну-ка постой, голубок, — сказала старушка, плечом загораживая дорогу. — А не замешан ли ты в этом деле? Зачем ты бледнеешь?

Смертельно тут побледнел гражданин Никифоров и побежал со всех ног.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ДОРОГУ НОВОМУ

Был ясный весенний день, который клонился уже к вечеру.

От асфальта, нагретого солнцем и омытого дворниками, пахло черемухой.

Все окна в нашем доме были распахнуты, и кое-какие жильцы задумчиво выглядывали во двор. Только одно окно на втором этаже было крепко заперто шпингалетами, и оттуда сквозь мутное стекло глядела на улицу белая собака Валет.

Из окна на первом этаже, которое сплошь заросло зеленым луком, послышались глухие раскаты. Там что-то туго стукнуло и донесся голос:

— Где моя курица?

— Она висит между дверями, — раздраженно ответили из глубины квартиры.

— Вечно она вешает курицу между дверями, — сказал Длинный, обращаясь ко мне.— По-моему, это отвратительно.

— Еще бы, — подтвердил я.

Мы стояли посреди двора, под американским кленом, на ветвях которого висел чулок.

— А ты, Длинный, молчи, — крикнула Райка Паукова, высовываясь из-за зеленого лука. — Вот дом снесут и шкафы твои сломают!

Журнальный вариант.

Длинный побледнел. Шкафы были его больным местом.

— Как хотите, а я не выселюсь, — крикнула тетя Паня с пятого этажа.

— Второй год ,сижу на чемоданах, — поддержала ее лифтерша тетя Таня, выходя из первого подъезда. — Еще и не знаю, куда переселят. Загонят куда-нибудь в Бирюлево.

— Я в Бирюлево не поеду, — сказала'тетя Паня. — Там все дома белые.

— Дом подлежит сносу, — подал голос дядя Сюва с третьего. — А раз подлежит — следует его сломать. Надо дать дорогу новому.

— Мне и в старом хорошо, — высказалась тетя Паня.

— Ну зачем же сносить наш дом? У нас даже лифт есть, в первом подъезде.

— Ну уж — лифт. Тоже мне, барахло.

— Кабина-то совсем новенькая! В ней можно на Марс подняться!

— А вдруг не снесут, — с надеждой сказал Длинный. — Вдруг передумают. Обещались к маю снести, а не сносят.

— Снесут, снесут, и шкафы твои с крыши скинут, — добавила Райка Паукова, мстительно выглянув из окна.

Длинный невольно глянул вверх. Там, на крыше, прямо под облаками, в рощице телеви

5