Костёр 1976-08, страница 35

— Тайнинской смесью, не слыхал, что ли? В Тайнинке один старикан изобрел. Порошок против ищеек. Махорка, перец, толченый чеснок да еще коровяк-медвежье ухо. У собаки не то что чутье пропадет — нос начисто отваливается. Я тебе с полстакана отсыплю, сам попробуешь.

Моня достал из кармана золотой портсигар, высыпал Похитителю на ладонь немного бурого порошка. Похититель хотел было понюхать, но не успел поднести ладонь к носу, как глаза его превратились в недозрелые черешни, а нос подпрыгнул и принялся плясать, отчаянно чихая.

Моня тем временем оглядывал квартиру.

— Все пустяками занимаешься? — сказал он, когда Похититель отчихался.

— Как то есть?

— На ящики переключился?

— Какие ящики? — не понял Похититель. Он сегодня с самого утра неважно соображал, да и тайнинская смесь его ошеломила.

— Вот эти, с дыркой, — кивнул Моня на телевизоры.

— Голуби устарели, а телевизоры — современные штуки.

— Чепуха, — недовольно сказал Моня. — Детские игрушки. А ты взрослый человек, тридцать семь стукнуло. Пора подумать о чем-ни-будь серьезном.

— Чем же телевизоры несерьезное дело? — слегка обиделся Похититель.

— А чего в них серьезного? Ящики для огурцов.

— Ну все-таки четыре программы, передачи разные.

— Смотреть не на что, — сказал Моня и так раздраженно махнул рукой, что Похититель переменил тему разговора.

— А я вот в Карманов собрался, — сказал он. — Голубей надо загнать.

— Не монахов ли? Пять штук?

— А ты откуда знаешь?

— Вчера у нас на рынке два червяка монахов искали. А Кожаный решил, что они из нашей конторы.

— Один — переросток, а другой с космами? — спросил Похититель.

— Точно.

— Похожи на моих клиентов. Значит, вчера они были в Карманове, а сегодня на Птичий пойдут. Что ж, самое время ехать в Карманов.

— Валяй, а я пока у тебя останусь. Помыться надо да бороду сбрить.

— Ничего не выйдет, — сказал Похититель. — Воду отключили.

— Как же так? — огорчился Моня.

— У нас это часто бывает. Все чего-то ремонтируют. Да ты в баню иди. Воронцовские выходные. Иди в Тетеринские.

— А я-то на тебя рассчитывал.

— При чем же тут я-то? Воду отключили.

Похититель хитрил. Вода в доме была, ни

кто ее не отключал, но связываться с Моней он никак не хотел. Моня был опасный человек, а с опасными людьми Похититель сроду не связывался.

«Зачем я буду связываться с опасными, — рассуждал он. — Я уж лучше с неопасными свяжусь. Но, честно сказать, и с неопасными связываться порой опасно. Сегодня он неопасный, а завтра такой опасный станет — только держись. Лучше уж вообще ни с кем не связываться».

Сквозь занавеску Похититель внимательно смотрел, как Моня выходит из подъезда, переходит улицу, садится в трамвай.

«Не привел ли Монька хвоста?» — думал Похититель.

СЛЕД НА АСФАЛЬТЕ

Вяло, лениво подымались мы с Длинным в это воскресное утро. Спешить нам никуда не хотелось, да и спешить-то было некуда. Нам явно некуда было спешить.

— А чего нам спешить? — сказал Длинный. — Нам спешить некуда.

Я промолчал, и Длинный посмотрел на меня удивленно, дескать, а ты что скажешь. Но мне и говорить ничего не хотелось, я просто вынул из кармана табличку, на которой печатными буквами было написано:

ЕЩЕ БЫ.

Слегка умывшись, мы выпили чаю, вышли во двор и стали под американским кленом, под которым давно уж сидела на лавочке бабушка Волк.

— Какие-то рожи, — говорила она. — Все время ходят какие-то рожи. Позавчера голубей украли, сегодня, гляди, до ценностей доберутся. До фамильного серебра.

— Какие рожи? — крикнул с третьего этажа дядя Сюва. — Про каких рож вы говорите, бабушка?

— Про тех, которые к нам во двор ходят, — ответила бабушка Волк. — Чего им здесь надо? Кто их звал?

— Не знаю, — сказал дядя Сюва. — Я никаких рож не видал.

— А я видала, — встряла Райка Паукова.— Это все небось к тому Жильцу ходят. Жалко, что не он украл голубей, а то мы бы его живо отсюда выперли.

— Да ладно вам, — сказал дядя Сюва. — Ну зашел человек в гости, хочется же людям культурно отдохнуть.

— Знаю я эту культуру, — сказала Райка Паукова, а бабушка Волк добавила:

— Я бы к нам во двор по пропускам пускала.

— А Жилец-то этот, — продолжала Райка, — дурак дураком. Перышки собирает. Верно Длинный говорит: надо из них подушку сделать.

— Да чего ты к Жильцу привязалась, —

29