Костёр 1976-08, страница 36

сказала бабушка Волк. — Паковалась бы лучше. Не сегодня-завтра дом снесут.

— Пускай все вокруг сносят — я одна останусь! — крикнула тетя Паня с четвертого этажа. — Меня им сроду не снести!

— Ты, Паня, не права, — рассудительно сказал дядя Сюва. — Ты новому дорогу дать не хочешь. Где ж твоя сознательность?

— Знаю где, — ответила тетя Паня и, подумав, добавила: — Где надо, там и есть.

— Не могу их слушать. Надоело, — тихо сказал Длинный, посмотрел на шкафы, одиноко стоящие на крыше, опустил голову и снова ее поднял, будто надеялся, что сейчас появятся голуби. Но они не появились. Одинокая ворона пересекла небо над Зонтичным переулком.

Длинный поник, потускнел. Потеря голубей была для него большим ударом. С трудом накопил он деньги, чтоб купить монахов, трясся над ними, каждую минуту боялся, что нападет на них голубиная чума. Кармановские события захватили его, отвлекли, а сегодня мы снова вернулись в реальный мир, к пустой голубятне — старым покоробленным шкафам. Два дня назад шкафы эти казались чудом, когда из них вылетали голуби, а сейчас стали они никому не нужной глупостью, хотелось сбросить их немедленно с крыши, расшибить вдребезги.

— Не могу, — сказал Длинный. — Сердце разрывается. Выведи меня на улицу.

Он навалился на меня, обнял за плечи, и я буквально вынес его из ворот.

Залитый воскресным солнцем, лежал перед нами Зонтичный переулок. Кто-то играл на

аккордеоне. Над пустырем за Красным домом подымался столб дыма. Там жгли овощные ящики.

Мы постояли у ворот, поглядели, как горят ящики, побрели по переулку. Возле Серого дома Длинный остановился, ткнул пальцем в тротуар:

— Погляди-кось.

На асфальте был ясно виден отпечаток босой ноги. Это была правая нога Длинного. В прошлом году, когда здесь ремонтировали тротуар, он разулся, отпечатал свою подошву на мягком горячем асфальте, надеясь, что этот след останется на века.

— Обжегся тогда невероятно, — вспомнил он, присел на корточки, поковырял след щепкой, проверяя, крепко ли тот сидит на месте. След сидел крепко, обтерся совсем немного, но Длинный печально вздохнул.

— Вряд ли этот след останется на века. Дом снесут — будут тротуар перекрывать. Да так ли уж важно оставлять свой след на века? Если все начнут оставлять следы — плюнуть некуда будет. И так уж понаоставляли.

Не глядя больше на свой след, Длинный понуро пошел к Воронцовке. Всем своим видом он показывал, что жизнь его сложилась криво: и голубей-то украли, и след не останется на века.

Только на Таганской площади Длинный немного выпрямился, поглядел по сторонам и тут же изо всей силы толкнул меня в бок:

— Смотри!

Быстрым шагом, почти бегом, прямо перед нами пересек Таганскую площадь человек в черной шляпе и замызганном костюме.

Окончание следует