Костёр 1976-08, страница 34

титель дергался, скрежетал зубами, руки выскакивали из-под подушек, били локтями в стену и переключали телевизоры.

А во сне было все в порядке₃ к ромашкам ничего не прибавилось, кроме десятка васильков.

Как приятно, как весело было маленькому будущему Похитителю бегать среди ромашек, срывать их, нюхать, считать лепестки. Похититель смеялся, а ромашки взмахнули крыльями и улетели, превратившись в голубей. Вот голуби опустились обратно на лужок и превратились в телевизоры. Засияли на зеленом лугу голубые экраны. Похититель прыгал вокруг них и баловался, переключая программы. Вдруг все экраны разом запрыгали, на них появились какие-то веревки, и Похититель проснулся.

За окном на улице было темно и тихо. Изредка доносилось шуршание автомобильных шин. Вдруг под окном Похитителя кто-то закричал:

— Держите его! Держите! Держите, товарищ милиционер!

Похититель вздрогнул, встал с кровати, подошел к окну. На улице под окном никого не было. Почему-то захотелось пить. Он побрел на кухню, достал из холодильника бутылку молока и, утоляя жажду, невольно подумал, не переключиться ли на холодильники.

— Ведите его, ведите! — снова послышался голос с улицы. — Ведите, товарищ милиционер.

Похититель снова глянул в окно, но опять никого не увидел.

«Кого-то взяли», — подумал Похититель и снова лег в кровать.

Второй сон его начался ровно и гладко. Начался он с того, что Похититель просто вышел из дому. Только прошел десяток шагов, глядь — на углу милиционер. Стоит спокойно, смотрит в сторону, но это как раз Похитителю

и не понравилось. На всякий случай он нырнул в подворотню и сразу увидел милиционера. Тот качался на качелях и показывал издали блестящую пуговицу. Это был уже намек.

Сердце Похитителя забилось, он выскочил на Крестьянскую заставу и дунул по шоссе. Мигом догнала его машина, в которой сидели пять милиционеров. От ужаса Похититель не то что прыгнул, а просто сиганул в сторону и оказался в лесу. Здесь было тихо и спокойно, но это только так казалось. На самом деле лес был набит милицией до отказа. Милиционеры глядели из-под каждого куста, стояли под каждой осиной, как подосиновики.

Похититель почувствовал, что попался. Выход был один — взлететь. И Похититель попробовал, взмахнул руками и полетел. Огромнейшее облегчение почувствовал он, свежий воздух омыл его измученное лицо, ворвался в грудь, вселяя надежды. «Не оглядывайся, не оглядывайся», — твердил себе Похититель. Но оглянулся.

О ужас! В сером пасмурном небе летели за ним милиционеры, и один из них каким-то странным образом даже летел на мотоцикле.

— Проснись! Проснись! — закричал сам себе Похититель и не мог проснуться.

Да и никто в Москве в этот поздний час не мог уже проснуться. Спал Длинный, спал жилец Николай Эхо, спал Тимоха-голубятник и весь наш Зонтичный переулок. Да что Зонтичный! В этот час спала вся Московская область, и с кармановской трибуны сквозь голубую дымку, наверно, видно было, как легко шевелится она во сне. Спящие города и деревни видны были с кармановской трибуны, болота, над которыми подымался блеклый ночной туман, влажные от росы шоссейные дороги, на которых не было ни души, ни машины.

Только где-то у станции Перловка шевелилась в кустах маленькая, еле заметная фигурка. Это шел по следу Вася Куролесов.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

ВОСКРЕСЕНЬЕ

УТРО ПОХИТИТЕЛЯ

Милиционер, летящий на мотоцикле, догнал Похитителя, ударил колесом по пяткам, сшиб, как голубя на лету.

— Проснись! — отчаянно закричал Похититель, рухнул на землю и, наконец, проснулся.

Он лежал на полу в своей квартире. Телевизоры на тонких ножках стояли перед ним, рядом на полу сидели в садке монахи, хлопали крыльями.

— Дракончик! — вздрогнул Похититель, спросонья не узнавая их.

Раздался звонок в дверь — и Похититель вздрогнул вторично. Это ему не понравилось. Собрав волю в кулак, он мысленно приказал

28

себе больше не вздрагивать, отворил дверь и все-таки, не удержавшись, снова вздрогнул.

За дверью стоял человек, с ног до головы забрызганный грязью, из черной его бороды торчала серая солома.

— Монька? — сказал Похититель. — Ты?

— Не узнал, что ли? — ворчливо ответил Моня-бородач, вытирая пот со лба. — Я к тебе от самого Карманова пешкодралил. Капитан Болдырев всех накрыл. И Сопеля попал, и Кожаный.

— А Барабан?

— И Барабан погорел.

— А хвоста ты за собой не привел?

— Ты что! Я след посыпал тайнинской смесью.

— Чем? — не понял Похититель.

1